– Все нормально, – поспешила уверить его я, даже улыбнулась для убедительности. Ну, знаете, так тоскливо, с ноткой грусти.
Встреча в дверях затягивалась, Роман Георгиевич с сожалением смотрел мне в глаза, а я хоть как-то смотрела ему в глаза, потому что это начальник, ему нужно смотреть в глаза.
– Может, кофе? – невероятно неуверенно проговорил шеф и почему-то подтолкнул меня назад внутрь ресторана. Возможно, все дело было в пожилой паре, которая стояла прямо за нами и не могла пройти, я не исключаю такой вариант.
В любом случае, что бы ни стало первопричиной, я вновь стояла перед гардеробом и во второй раз за сегодняшний день протягивала пальто портье, который, слава Богу, старательно делал вид, что десять минут назад я это самое пальто из его рук не забирала.
Уровень, чего уж…
Вы же помните эту поговорку про осину и апельсины? Я тоже…
Уже раз пять за последние три минуты повторила, сидя за тем же самым столиком, приняв меню из рук той же самой официантки.
– Я угощаю, – проговорил босс ровно в тот момент, когда мой взгляд упал на изображение лобстера.
Может, действительно попробовать? А что, если моя цель на этой планете – схомячить лобстера?
– Спасибо, – проговорила скромно. В отличие от брата, Роман Георгиевич не выглядел тем человеком, которому можно было ответить шуткой на шутку и не огрести при этом последствий.
Когда вернулась официантка и одарила меня самой что ни на есть понимающей улыбкой, я осознала тот факт, что считала она меня или шлюхой, или заскучавшей шлюховатой женой. Как ни крути, что-нибудь про шлюху в этой улыбке было.
– Так что? – не замечая пристального взгляда девушки, который практически вопил о том, что несколькими минутами ранее я едва ли не оргию тут устроила с его братом прямо на вот этом самом столе, поинтересовался шеф.
– Латте, – уверенно проговорила я, а потом, немного застеснявшись, добавила: – Если можно.
Роман Георгиевич коротко кивнул и посмотрел на официантку.
– Карбонару, пожалуйста, сто «Джека», – бросил короткий взгляд на меня и продолжил: – А девушке пасту с морепродуктами и бокальчик белого вина. Хорошего белого вина.
– Еще что-нибудь? – официантка повернулась ко мне лицом, всем своим видом задавая вопрос: «Ну что, еще порцию макарон за полторушку в себя впихнешь?» Мне же оставалось лишь отрицательно качнуть головой.
После этого девушка удалилась практически сразу. Ну да, сервис же. Хотя, если честно, я бы не возражала, чтобы она так и продолжала стоять рядом, не пришлось бы старательно изучать занавески, задаваясь вопросом: какого черта я опять так влипла?
Роман Георгиевич нарушил молчание, едва подали напитки.
– Вы ее любили?
Спасибо генам за мозги, которые в последний момент сработали и уберегли от вопроса «Кого?»
– Очень, – снова скорбная улыбка. Еще немного, и она войдет в привычку. – Она была другом, членом семьи.
– Мне жаль… – протянул шеф, сделав глоток виски. – А что за порода?
Если честно, в этот момент я была не слишком готова к подобному вопросу. Мы с моей гипотетической мертвой собакой еще не успели перейти на тот уровень близости, когда я могла бы безошибочно определить ее породу, поэтому морозить вновь пришлось первое, что пришло на ум.
– Овчарка. Кавказская.
Мне показалось или шеф подавился и не расслышал мой ответ?
Нет, таких проколов допускать нельзя…
Я набрала полную грудь воздуха, дождалась, пока Роман Георгиевич вновь сконцентрирует все внимание на мне, и четко повторила:
