Арчи кое-как уместился на каком-то техническом кубе. Спустившись вниз по приставной лестнице, мы оказались в мрачном тупике между стеной дома и забором. Однако Роман знал здесь каждую щель. Он уверенно поманил нас с Димкой к железному ограждению.
– Тут, конечно, всё под наблюдением, – сказал наш друг, отодвигая в сторону ржавый скрипучий лист, из которого были вынуты фиксирующие штыри. – Но сигнал у камер очень слабый. Я раздобыл на барахолке одну штучку… – Рома вынул из кармана и показал нам что-то вроде монетки с короткой проволочной антенной. – Она создаёт помехи. Поэтому держитесь рядом со мной, и всё будет в порядке.
– Ты всё предусмотрел, – уважительно сказал Димка.
– Просто мне довольно часто приходится бывать в таких местах, – улыбнулся наш друг.
– Что ж, тогда веди нас, Сусанин, потому что я здесь лет сто уже не бывал.
Я подключился к сети и вывел на экран ви-очков карту старой Москвы. Судя по её показаниям, мы находились где-то в районе Китай-города. Однако нашему продвижению карта не могла помочь: в этом закрытом лабиринте то и дело встречались какие-то препятствия в виде проржавевших автомобилей, преграждавших проход, и неустойчивых колонн из кирпичей и железных прутьев, подпиравших навес. Роман вёл нас какими-то ему одному известными тропами, то ныряя в арки, то проходя сквозь дома, забираясь в них прямо через выбитые окна. Казалось, у него в голове есть особая карта.
– Здесь вообще кто-нибудь живёт? – поинтересовался Димка.
– А как же! – Рома постучал кулаком по одной из облупленных стен. – Москва слишком маленькая теперь, она не может вместить всех жителей. Любая закрытая территория заселена, что бы вам ни говорили официальные источники.
– Тогда где же все? – встревоженно спросил я, оглядываясь по сторонам. До сих пор мы не встретили ни души. Рома пожал плечами.
– Здесь не любят посторонних. Полиция и следящие иногда прочёсывают эти улицы в поисках нарушителей, поэтому люди прячутся. Кстати, мы почти пришли.
Навеса над улицей больше не было. Подняв голову, можно было увидеть мельтешащие огни где-то высоко-высоко в грязно-бурой мгле: это было скоростное шоссе Третьей петли. Казалось, мы находимся на самом дне морской впадины и пытаемся рассмотреть невидимую поверхность, как, наверное, делают удильщики.
На углу старого здания я увидел выцветшую табличку: «Хохловский переулок».
– Сюда, – Роман завернул за угол, и нашим глазам предстал покосившийся дом с широким крыльцом. Доски высохли от времени, лак на них давно истёрся. Рома забарабанил в широкую железную дверь, рядом с которой висел маленький люмен.
– Кто это? – дверь открыла миниатюрная светловолосая девушка в мешковатом латаном-перелатанном комбинезоне не по росту. У неё было бледное измождённое лицо, свидетельствовавшее о нелёгкой жизни. За спиной девушки прятался лохматый мальчишка лет восьми на вид, одетый в толстый мужской свитер чуть ли не до пят.
– Ин! – Роман порывисто обнял незнакомку за тонкие плечи.
– Боже мой, Рома! Сколько же мы не виделись? – она со смехом отстранилась и оглядела нас с Димкой. – Входите скорей!
Мы вошли в тесную прихожую, где пахло пылью и мокрой штукатуркой. Скорее всего, когда-то здесь был бар или кафе в деревенском стиле. Массивные деревянные колонны подпирали низкий потолок; большая комната была перегорожена листами фанеры, кое-как прибитыми к потолочным балкам. В комнате побольше было два низких окна, занавешенных чем-то разноцветным и блестящим. Подойдя ближе, я разглядел, что это длинные нити, сплетённые из фольги и пищевых обёрток.
