С отрога Геликона - страница 33

– Ну так что, Телеф, до вечера? – неуверенно спросил Геракл.

– Прощай, мой друг.

– Прощай, – еле слышно ответил сын Амфитриона.

Телеф уходил в направлении дома на восток, уходил, не оборачиваясь. Он едва не плакал от счастья. Геракл же был в недоумении. Он построил себе на этот день большие планы, но силы как будто покинули его. Он никак не мог собраться с мыслями, чтобы пойти туда, куда изначально хотел. «И что могут означать слова Телефа? – думал Геракл, опершись на оказавшийся рядом большой камень и медленно сползая вниз, – Если он говорит, что я не умру, что же может помешать мне вернуться назад к Эрато? Он прощался со мной так, будто мы никогда не увидимся. Но еще он сказал, что вся земля, включая эти горы, полна чудес. Может в этом разгадка?» Настроение Телефа показалось ему слишком определенным. Он понимал, что вернуться к Феспию ему не суждено, но не мог пока принять этого сердцем. Он уже заранее тосковал по Эрато, он обдумывал способы связаться с ней оттуда, где он окажется в скором времени. Но где? Этого он не знал, этого не сказал ему Телеф. Этот вещий муж обещал о ней позаботиться, но как и почему, если он, Геракл, останется жить? Пусть и далеко. Неужто не плавают во все концы мира корабли? Неужто нельзя преодолеть нескольких недель в пути на коне? Эрато была, кстати, превосходной наездницей.

Такие мысли роились в геракловой голове, когда, погруженный в себя, он сидел на вершине одного из отрогов Геликона. Что стало с ним дальше, он сам не мог толком впоследствии объяснить. Он предполагал, что впал в сон, но тут же сам высказывал сомнение: слишком отчетливо помнил он то, что произошло с ним.

А началось все с того, что в том направлении, куда ушел Телеф, на глазах у Геракла словно из воздуха соткалось белое облачко. Оно приближалось и спускалось к земле и, когда оно оказалось на краю склона, Геракл разглядел в нем белую колесницу, которой управлял некто в плаще и капюшоне. Лицо возницы разглядеть было крайне трудно. Поравнявшись с Гераклом, кони остановились, и испод капюшона раздался бойкий девичий голос: «Привет тебе, Геракл! Не хочешь ли ты стать рядом со мною?» Ни тени сомнения, ни законного вопроса «кто ты и откуда знаешь мое имя?», ни размышления о том как тут, на вершине горы могла оказаться колесница, ничего этого не пришло Гераклу на ум. Промолчав в ответ, он стал рядом с девой. Кони резво понесли их двоих. Наблюдая как пролетают мимо деревья, горы и облака, юный герой не заметил, что копыта уже вовсе не бьют земную твердь, а рассекают воздух.

– А мы уже летим. Не страшно? – спросила дева.

– Нет, напротив, это великолепно! Я не летал никогда раньше, – ответил Геракл. Полет был ровным и совершенно бесшумным.

– Смотри, ты ведь хотел видеть Орхомен. Он сейчас под нами.

Под ними действительно был окруженный водой Орхомен. Геракл рассмотрел тропу, о которой говорил ему Телеф. Городские стены, башни, размещение караулов – все было открыто как на ладони. Даже число жителей и воинов можно было легко подсчитать по домам.

– Послушай, а нас не видят там, внизу? – спросил Геракл.

– Ну как ты сам думаешь? Если бы нас видели, то стали бы толпиться и в изумлении показывать пальцами.

– Эта твоя колесница – незаменимая на войне вещь: можно наблюдать, что происходит во вражеском лагере и оставаться незамеченным. Как тебе это удается?

Дева не отвечала. Это заставило Геракла отвлечься от разведывания военных секретов и повернуть голову к ней. Она, меж тем, совершенно преобразилась. Вместо плаща с капюшоном на ней был сияющий, натертый до блеска доспех и шлем. К дальней от него правой руке ремнями был жестко притянут небольшой щит. Дева словно почувствовала на себе взгляд юного героя и повернулась к нему. Черт ее лица Геракл не мог передать никаких. О внешности ее он говорил три вещи: во-первых, что возрастом она была примерно как Эрато, во-вторых, он запомнил, что она почти всегда ему улыбалась, и, в-третьих, что врезалось в его память на всю жизнь, это ощущение небесной синевы в ее глазах.