С.П.А.С. 107 - страница 28

– Кого?

– Угадай!

– Ты привел ЕГО? Где Ксеркс?!

– Улыбнись, и он появиться.

– О, скорей, веди его ко мне, пока отец не прибыл.

– Страшен гнев Скилура, но для меня главней – сберечь огонь священной любви, – энарей отступил к двери, позвал князя и подвел его к удивленной царевне. – Ночной покров и звезды вам послужат.

Сенамотис бросилась в объятья любимого:

– Моя любовь, неужели это не сон? – царевна двумя руками обхватила голову князя и целовала его глаза, лоб, губы…

– Не могу наглядеться на тебя! – князь обеими руками крепко

держал девушку.

– Отец сказал, что я безумной стала! И запретил мне видеться с тобой, – она положила голову на его грудь и замерла.

Ахемен смотрел на них со слезами на глазах:

– О, юность безрассудная, как зла любовь, толкая вас на этот шаг!

– Нет, Ахемен, увидев Ксеркса мой разум просветлел.

– Царь приказал не оставлять тебя наедине с прекрасным Ксерксом.

– Дядя, ты самый добрый на свете человек! Помоги нам!

– Сочувствую я вам! Чтобы погасить терзания любви, нарушу приказ царя. Оставлю вас вдвоем, – произнес энарей, поворачиваясь к влюбленным спиной.

– Стыдиться нечего! Люблю я Ксеркса! – она подняла лицо к князю с такой готовностью, которой у нее никогда до этого не было.

– Уйди, Ахемен! Оставь нас с царевной одних, – Ксеркс сбросил походный плащ.

– Коль явится Скилур, то мне не сдобровать, – ответил энарей подавая серебряную чашу князю, – выпей этот напиток, он предаст тебе силы.

– Силы мне дает любовь прекрасной царевны, – сказал князь, но все же осушил чашу до дна.

– За тебя боюсь я, Сенамотис! Пойду и буду охранять покой дома, – энарей ушел, и заскрипела дубовая дверь, а за ней послышалось. – Пусть на мою голову падет вся злоба Скилура, если он внезапно явиться. Это будет для него таким ударом!

– Мы ведь правильно поступаем, Ксеркс? – тихо проговорила царевна, когда они остались одни.

– Да.

– Так лучше для нас обоих?

– Уже сейчас стало лучше, ты чувствуешь…, – обнимая любимую, горячо шептал ей на ухо князь.

– Да…Люблю…

– Люблю…

– Я не смогу жить без тебя, любимая.

– Я тоже…

Небо просветлело от частого и прерывистого дыхания звезд, у влюбленных не было тайн от небесных светил.

– Ах, да, Пантикапей! – вдруг вздогнула Сенамотис.

– Пусть он провалится на век!

– Сильнее яда убивает мысль об этом городе!

– Ах, как быстро ночь проходит…

– Если б она длилась вечно… Никуда я не поеду! Проклятый город никуда не денется. Лучше исчезнуть мне! – она спрыгнула с кровати, подбежала к потайной нише, вытащила шкатулку и открыла ее.

– Сенамотис, что ты задумала? – Ксеркс подхватился вслед за царевной.

– Возьми кинжал, пусть твоя рука пронзит сердце, которое завтра станет пустым.

Ксеркс отпрянул от нее в ужасе.

– Нет, никогда моя рука не сможет поднять оружие на тебя!

– Не вынесу разлуки с тобой!

– Послушай Сенамотис! За нас решили, и не противься царской воле. Ты будешь прекраснейшей из всех боспорских женщин. А мне не жить без тебя.

– Уйдем отсюда вместе! Что ж ты медлишь? Сама я вынула его, возьми! – повторно протягивая оружие другу, молила Сенамотис.

– Нет, любимая, ты будешь жить долго.

– Без тебя никогда!

– Уступи судьбе! Слышишь шаги там, за дверью? – князь вздрогнул, настороженно поднял голову.

– Нет, не шаги, это условный стук. Явился Ахемен и предупреждает нас, что пора прощаться.

– Проводи меня до дверей, – попросил он, беря ее за руку.

– Храни тебя Табити, милый!

– Да хранят тебя все Боги, какие только есть на этом свете! Прощай! Я еще явлюсь, когда царская свита отправится провожать тебя в неблизкий путь и выйдет за ворота города.