С.П.А.С. 107 - страница 29

– Прощай! – она медлила, не выпуская его руку, чтобы лишнюю минуту полюбоваться его глазами. Им было жаль, что ночь пробежала так быстро.

– Они обнялись в последний раз и горячо поцеловались.

Он прощался с ней на час и не знал, что это навсегда.

Когда Сенамотис осталась одна, до ее сознания дошло, что это конец, больше им не увидеться. Прислонившись спиной к стене, она медленно съехала вниз и заплакала. Вдруг судорожно встала, набросила на себя тунику и накидку: «Бедняга, он надеется еще меня увидеть».

Прошло лишь несколько минут, но горечь разлуки все возрастала.

– Боги скифские, мне Сенамотис сохраните! – молился Ксеркс.

Царевна проскочила мимо Ахемена и выбежала из дома. Ускорила шаги, почти побежала вслед за Ксерксом. Энарей бросился за ней, но Сенамотис не останавливалась, пока путь ей не преградила одиноко стоящая сосна у поворота, за которым следовали общественные здания. Она остановилась, обняла дерево двумя руками, высоко запрокинула голову и прокричала двум бледнеющим звездам, которые мигали ей, стараясь поддержать:

– Я силу жизни вижу в том, чтоб верной быть мечте. Узнала я, что такое летать. И крылья мои – Ксеркс.

Невидимыми путями ее слова догнали Ксеркса. Повинуясь сердцу, он обернулся и почувствовал где-то рядом ее дыхание. Ксеркс вернулся и, увидев ее у одинокого дерева, бросился к царевне:

– Вот она стоит, моя любовь, – взявшись за руки, они несколько минут прошли молча, и еще раз простились у героона Арготу, теперь уже навсегда.

Те, на кого надеешься, могут погубить,

а те, кем пренебрегаешь, – спасти.

Эзоп

В 154 – 155 (179) году до н. э. ряд припонтийских правителей и государств, к которым относятся сарматский царь Гатал* – законный правопреемник воинственной царицы Амаги и представители Херсонеса, заключили между собой договор дружбы, сильно укреплявший стратегические позиции каждого из участников союза. Аналогичный договор в том же году подписали архонты Херсонеса и царь Понта Фарнак Ⅰ. Гарантом этих договоренностей выступали сарматы. Первым актом такого союзнического договора могли стать военные действия сарматской царицы Амаги, внезапно истребившей стражей у крепостных ворот Неаполиса и устроившей пожар в скифской столице. Скифский царь, знавший о договоре сармат и греков против скифов Тавриды, систематически враждовавших с Херсонесом, искал союзников, способных поддержать его в войне с греческим полисом.

Хрупкий мир окружал приморский город. И хотя войска Скилура отошли от стен полиса, скифы могли в любой момент начать боевые действия. В тот период, когда к понтийскому царю Митридату ⅤⅠ прибыли послы Херсонеса с отчаянной просьбой о помощи против войска скифов, Скилур и Палак стремились привлечь на свою сторону ревксиналов и некоторые сарматские племена.

Обычай требовал, чтобы накануне битвы или похода царь и военачальники являлись с коротким обходом отрядов, объединяющих скифов одного рода или под предводительством одного из князей. Чтобы упорядочить ритуал, племенные объединения собирались на поле Предков, простиравшемся между древними курганами центральной Тавриды. Поклонялись Мечу и Аресу, приносили жертву богам – молодого жеребенка и ягненка; ставили общий ритон с крепким и сладким вином, казан с бараниной.

Была фиолетово-черная ночь с сильным, влажным ветром, когда пахло сырой полынью, и сливались воедино многочисленные огни вольной степи. В такие заколдованные ночи духи предков выходили к скифским малиновым кострам; скифы заводили старинные песни, тогда призраки на серых конях резво перелетали с кургана на курган; и общее внимание привлекали их высокие знамена, поющие на ветру дрожащими драконьими хвостами. Ради торжественного случая открыли южные ворота, которые редко распахивали свои толстые дубовые створки. Завращались на подпятниках двустворчатые врата и пропустили базилевса на белом коне. Царь с князьями выехал из города и вскоре был на поле Предков, простиравшимся между Неаполисом и степями, ведущими на восток к Боспорскому царству.