С парусами по жизни. Часть 1. Как я стал Капитаном - страница 22

Вид на мыс «Бесов Нос»

Забегая вперед, скажу, когда разобрали «ногу» мотора, увидели, что сцепление представляет собой плоскую пружину, «навитую» на вал, идущий вдоль ноги на один метр, и когда даёшь «газ», пружина должна была плотно прилегать к валу и трением передавать вращение от вала к валу. Долго не могли понять причину неисправности, но потом кто-то увидел на валу металлическую стружку размером не более 1 мм на 2 мм и толщиной не более 0,5 мм, которая попала между плоскостью витка пружины и валом и не давала пружине плотно прижаться к валу. За четыре года эксплуатации это была единственная неисправность мотора. За это время он наработал 1500—1700 часов. Мы даже свечи ни разу не выкручивали, и заводился он с первого рывка. Спасибо вам, ребята, кто делал мотор Джонсон. Кстати, эти моторы «Джонсон» – с деталями корпуса белого цвета, в своё время стояли на вооружении армии США, а моторы с «длинной ногой» были исключительно для яхт, чтобы нога с винтом на волне не вылетала из воды.

Все обошлось. Утром ветер дунул с Востока, и мы двинули против часовой стрелки в направлении мыса «Бесов Нос», но с промежуточной стоянкой у Муромского монастыря, который к тому времени начали восстанавливать энтузиасты. Стоять у Монастыря негде, разве только зайти в устье реки, что вытекает с болот, но стоять там не очень уютно.

Мыс «Бесов Нос» весьма примечательное место. На скальных плитах, ровно уходящих в воду, есть рисунки, сделанные древним человеком -петроглифы с изображением зверей, людей, летательных аппаратов. А о самом мысе ходит легенда: «Если проходящий корабль не поднесет местному Бесу чарку, вылив спиртное из стакана в воду, и не даст закусить, быть беде. Затонет корабль или будет сломана мачта».

Для нас все прошло гладко. Отстояв пару дней в небольшом заливчике за небольшим островком, и осмотрев местные достопримечательности – маяк и наскальные рисунки – мы двинули на Север в Медвежьегорск, с остановкой на «Чур» острове. В Медвежьегорске закупили топливо, заправили газовые баллоны, кому надо было, запаслись хлебом и прочими продуктами, и, дождавшись сменный экипаж на одну из яхт, решили возвращаться в центральную часть озера.

Медвежьегорск мне запомнился своим пляжем, у которого мы стояли. Я с лодки не сходил и в город не ходил – не царское это дело. Надо было встать на два якоря врастяжку, кормой к берегу. Там очень мелко. Ветерок был навальный. Мы положили носовой якорь и стали травить якорный конец, дрейфуя к берегу, и когда под нами было один метр, я решил второй кормовой якорь просто закинуть с кормы – а мужик я был здоровый – размахнулся и кинул… якорь пролетел метров 25 над водой и упал на песок в метрах 7 от воды и… развалился на части. У матроса с яхты Командора, к ногам которого прилетел мой якорь, выпала челюсть и затерялась в песке. После этого я получил дополнительную кликуху «Метатель». Веретено, оставшееся от якоря, забили камнем в песок и растянулись.

Погода в то лето яхтсменов не баловала. Антициклоны быстро сменяли друг друга, принося с собой сильные ветра и дожди. Нам везло – ветров более 11—13 м/с у нас не было. Рифить грот не приходилось, хотя основной стаксель мы пару раз меняли на штормовой: больше для того, чтобы отработать свои действия в этом случае. Ветра хватало так, что и нам с матросом и Масику приходилось упираться. Нас переполняли положительные эмоции от скорости и маневрирования под парусами и от того, что у нас получалось это делать все лучше и лучше. Чуть не забыл сказать, что на моей лодке стоял грот, с которым на Балтике гонялся и выиграл Кубок Сергей Бородинов (наш известный гонщик, который, кстати, был Капитаном команды «Рашен Тим» на лодке «Гранд Мистраль», с которой у меня стоял GPS-навигатор).