Нашу семейную жизнь можно было бы назвать счастливой, хотя жена часто бывала недовольна мною. Как я ни старался быть внимательным, всё равно не мог ей угодить.
Я слышал, что у неё был школьный роман и моя интеллигентная тёща помешала этим отношениям: она не могла позволить, чтоб её дочь вышла замуж за необразованного сына сапожника-инвалида. Однажды по наущению матери её брат проследил за сестрой и застал влюблённых целующимися в одном из дальних уголков парка. Началась драка. После этого происшествия юный друг моей жены уехал в Россию. Их пути разошлись навсегда. Поговаривали, что моя жена постоянно упрекала мать и брата, утверждая, что её счастье могло состояться только с этим юношей…
Мы были женаты уже два года, жили с моими родителями. Я потратил все свои сбережения и купил мастерскую, отчего недовольство моей жены возросло. «Вместо того чтобы создать свой угол, ты купил какую-то мастерскую, – выговаривала она мне, не скрывая своего негодования. – Оказывается, ты эгоист, а я и не знала».
От меня требовались неимоверные усилия, чтобы ублажить жену и вновь завоевать её сердце. Несмотря на мои старания, стена отчуждения между нами росла. Из-за её изменчивого, как погода, настроения я часто задерживался на работе и всё свободное время посвящал живописи.
Я был в мастерской, когда однажды раздался звонок в дверь. На пороге стояла незнакомая пара – брюнет с дерзким взглядом и скромная красавица с небесно-голубыми глазами. Признаюсь, я был ошарашен, когда мужчина сказал, что желает заказать портрет жены… обнажённой. «Понял, – ответил я, хотя на самом деле ничего не понимал, – вы хотите, чтоб ваша жена засияла во всей красе. Но, чтобы максимально точно передать красоту обнажённого тела, предпочтительнее позирование стоя. Поэтому многие отказываются: стоять по несколько часов в день не так-то легко». «Вы художник, вы и решайте, как и где позировать, – как бы между прочим бросил муж. – Может, встанет у зеркала, а может… Не знаю. Вам виднее». Мы обговорили сумму, размер картины и прочие детали. Я посоветовал молодой женщине принести с собой халат.
Писать обнажённые тела женщин – мой конёк ещё со студенческих лет. Когда натурщица сбрасывала с себя одежду, во мне начинала бурлить кровь: я ведь тоже человек и ничто человеческое мне не чуждо. Желание, конечно, через несколько минут отступало, и целиком захватывал творческий процесс. Интеллект, присущий культурному человеку, всегда преобладал над моими инстинктами…
Они пришли на следующий день, как и условились. Женщина задержалась в раздевалке, представляющей собой огороженный занавеской угол, откуда вышла уже в халате. Я снова удивился, когда мужчина пожал мне руку и между прочим сказал: «Ну, я пойду, не буду вам мешать… Вернусь за женой через пару часов». Это было нечто беспрецедентное для нашего провинциального городка.
У натурщицы было действительно великолепное тело. С трудом переборов себя, она робко скинула халат. Мне неизвестно, какие чувства бушевали в её душе, но я проникся к ней состраданием. Это был тот исключительный случай, когда обнажённое тело не возбуждало меня. Почему-то я стал сравнивать её со своей женой. Несмотря на то, что по красоте тела моя супруга уступала натурщице, она была намного очаровательнее, когда обнажалась в лунном свете, снимая с себя ночную рубашку не спеша, грациозно, по-женски кокетливо.
