– Не могу, – вздохнул я. – Если сбежим – так и останусь недоучкой.
– Орк, ну тогда о каком «отдохнуть пару недель» речь? – воскликнула Аня. – Тут уж или учёба и рейды, чтоб потом не отрабатывать, или валить на все восемь сторон света прямо сейчас.
– Анют, ну ты чего, как маленькая? – внутри меня росло глухое раздражение. – Что от этих двух недель изменится, а? Не хватит споранов – отработаю остаток… Неприятно, но… Тоже мне проблема.
– Ты однажды уже отработал! – с пол-оборота завелась и Аня. – Помнишь, сколько народу в твоём отряде погибло? А-а, я поняла. Нашёл себе новую пассию и хочешь теперь по выходным кувыркаться с ней на своём плесневом матрасе? А как же Мамба, Орк? Всё, нашёл новую бабу, а про неё уже и забыл, да? Про всех забыл! И про меня – тоже!
– Ань, ты чего завелась? – искренне не понял я и слегка обалдел.
– Да ничего! – вскакивая, выкрикнула девочка. – Делай как хочешь! Сдохнешь – плакать не буду! Так же, как ты не плачешь по Мамбе!
С этими словами Аня пулей выскочила из моей каморки, не забыв на прощание громко хлопнуть дверью. А я остался один в полном недоумении от того, что, оказывается, не имею права отдохнуть, и что это моё желание продиктовано, оказывается, не усталостью от событий, а ночным визитом Ольги Анваровны.
Нет, надо признаться, Графиня действительно внесла существенный вклад в моё сегодняшнее решение. Вот только касалось оно не отдыха, а побега, на который я бы точно согласился, если бы не она. Потому как вспомнился мне Питон. В том, что у килдингов есть, сомнений у меня не было. Иначе они бы просто не смогли идти впереди нас на шаг, а то и на два. Вся эта их убогая маскировка рядовых членов культа под атомитов работала на то, что они казались несерьёзным противником. Вот только всё множатся и множатся потери среди студентов-знахарей. Сколько из нас такими темпами перейдёт на следующий курс, а выпустится сколько?
Был ненастный и ветреный воскресный день, который я весь планировал маяться бездельем. Посетив своё любимое место на пустынной стене, посмотрел на крепчающую час от часа волну, пока не задубел. Только после этого решил посетить столовую.
Что Аня, что Лакшери меня избегали, а общаться с кем-либо ещё не хотелось самому, да и студенты, сбившись в свои группки, тоже не тяготели к моему обществу. Внутри зрело глухое раздражение и недовольство текущим положением вещей. Внутренне я был близок к эмоциональному и физическому истощению. И если истощение физическое, как и любая немощь телесного характера в Улье, лечилась легче лёгкого – похлебал живуна, пожрал от пуза, и всё прошло. Живуна и пищи в столовой Замка было всегда в избытке. На студентах тут не экономили.
То вот истощение психологическое и эмоциональное побороть было не так просто. Аня и Лакшери, с которыми я мог обсудить всё, что с нами произошло, будто нарочно меня избегали, словно это я был виноват в том, что наша вылазка прошла не так удачно, как хотелось бы. Хотя… Тут нужно ещё определиться, что считать за удачу.
Если учесть, что хвалёная способность Лаки предвидеть будущее дала сбой, невероятная удача, что мы все остались живы и не висим сейчас вниз головой на крестах, уже само по себе невероятное везение.
У меня же складывалось впечатление, что Лакшери и Аня винят в неудаче меня. Что, опять же, весьма и весьма странно. Идея этой авантюры была не моей. Она и тогда казалась мне авантюрой, сейчас же выглядела форменным безумием. Нет, я виноват только в том, что поддался на их уговоры и сорвался в очередную вылазку, поставив на карту всё.
