Парень кивнул и послушно отпил. Посидел, еще раз отпил. Лицо из белого начало принимать красновато-румяный оттенок. Затем он взялся за лопату, примерил ее в руке, словно обдумывая, сможет ли проломить ей мою черепушку.
– Даже не думай, – покачал я головой. – Сдохнешь почем зря.
Я, чтоб не морозить задницу, уселся на борд и вытянул ноги. Достал из кармана очередной сникерс и начал есть.
– Будешь? – спросил я незнакомца.
– Нет, – отказался он.
Парень опасливо глянул на меня и начал копать, не забыв при этом, что нужно рассказать.
– Зовут меня Саня.
– Забудь, – тут же перебил я.
– Не понял.
– Потом поймешь. Ты говори, говори.
– Девятнадцать лет мне. Дембельнулся. Летел домой в Уссурийск.
– Где служил?
– Сначала в учебке в ВШП.
– В Чите?
– Угу. Потом перевели во Владикавказ. Оттуда уже в Каспийск, в Дагестан.
– Какие войска?
– ПВО.
– Сами не летаем и другим не даем, – рассмеялся я.
– Тоже пэвэошник?
– Ага, причем почти там же служил. В трех ста километрах западнее. У тебя там год какой?
– Две тысячи шестнадцатый, – растерялся парень.
– Даже так, – присвистнул я.
В общем, мы с ним разговорились, он уже не относился ко мне с такой опаской, но яму рыл исправно. Рассказал свою, в общем-то, обычную жизнь. А я вдаваться в детали не стал, все равно не поверит, сказал лишь, что попали мы в другой мир. Доказательств вокруг пока нет, не считая огромной летающей тарелки, но как только нас попробуют сожрать, я обязательно ткну пальцем и скажу: «Вот, смотри, на земле такого не водится».
Уже стемнело, когда мы расположились в уютной снежной норе. Я окрестил парня Дембелем. За разговорами поглядывать по сторонам не забывал, но все равно, как ни прислушивался, хруста снега не услышал, и когда кто-то ворвался в нору с криком:
– Ствол бросил! Быстро, сука! – меня чуть инфаркт не хватил.
Я сразу пальнул, но, видимо, из-за попавшего в дуло снега порох отсырел, и курки лишь впустую щелкнули.
Лукаво улыбаясь, в наше убежище вошел Старый.
– Что, бойцы, греемся, значит?
Я обматерил деда как только мог, но в глубине души очень даже обрадовался, что он вернулся.
– Чо вы тут расселись? Пошли внутрь – там теплее. И безопаснее, – многозначительно добавил он, воздев палец к небу.
– Это я зря, что ли, рыл? – расстроился парень.
Появление чудаковатого дедка его ничуть не смутило.
– Ничего не зря, – сказал Старый. – Размялся. А в Улье, если на печи лежать, адаптация долго проходить будет. Организму нагрузка нужна, чтоб он креп. И голову ненужными вещами забивать некогда было. А нужными мы ее еще забьем. Фарт тебе в общих чертах, наверное, уже объяснил, что к чему.
Я лишь покачал головой.
– Тогда тем более вопросов у тебя уйма.
Мы вылезли из укрытия вслед за стариком.
– Доски заберите, – сказал он и направился вокруг к другой стороне тарелки.
Сумерки сгустились, и приходилось смотреть под ноги. Дембелю без снегоступов было тяжко, он то и дело проваливался в снег.
С горем пополам мы добрались к нужному месту. Дедок вытащил свою лопату и начал отрывать снег у самого корпуса тарелки. Углубился примерно на метр, когда показалась небольшая выемка. Старик сунул в отверстие что-то вроде длинного толстого сверла с крюком на конце и провернул своеобразный ключ. Внутри что-то щелкнуло, Старый потянул сверло на себя, и появилась щель.
– Ледоруб, – требовательно протянул он руку.
Я передал ему инструмент. Старик сунул его в щель. Я скривился. В какой-то момент показалось, что сейчас мое орудие не выдержит нагрузки и лопнет. Но вопреки ожиданиям, люк открылся. Старик схватился за крышку толщиной сантиметров десять, закряхтел и с трудом приподнял. Щелкнул упор, попавший в паз и вставший на стопор.
