«Вот она, свобода желаний и поступков», – подумал я.
Вспомнились перрон, проводница, пухлые чемоданы, Танины голубые глаза и прощальный поцелуй, суета людей, сбившихся у вагона, мятая табличка за мутным стеклом «вагон № 5». И почему-то казалось, что все это было не со мной.
Мы познакомились с Таней больше двух лет назад, где-то в середине августа. Точную дату всегда помнит Таня, потому я не забиваю себе голову лишней информацией. В невыносимую жару, в конце рабочего дня она, щупленькая, маленькая, ниже меня на полголовы, в коротенькой темной юбке клеш и белоснежной рубашке, принесла мне какой-то заказ на перевод. Задержавшись в офисе на полчаса, в свои двадцать два похожая на школьницу, она мяла пальцами подкрученные плойкой, выкрашенные в рыжий цвет локоны и с интересом шпиона расспрашивала меня: почему я занимаюсь тем, чем занимаюсь. Через три месяца нашего знакомства она перебралась ко мне в квартирку, через год – свадьба, медовый месяц на Азовском море, на Бердянской косе. Невольно я посмотрел на свой безымянный палец правой руки: с кольцом кисть стала выглядеть по-другому, но мне даже нравилось ощущать себя несвободным и вроде серьезным человеком.
Телевизор погас, все вокруг окрасилось в серые оттенки. Тяжелая, сковывающая руки и ноги усталость от наполненного событиями дня неожиданно обрушилась на меня. Через минут пять я провалился в сон.
II
Неуклонно сдавая свои позиции, даря драгоценные минуты за минутами звездным и уже по настоящему холодным ночам, прошли десять дней. Сосредоточившись на работе, я почти все время проводил у себя в конторке. Пару раз оставался ночевать тут же на диване, в кромешной темноте засыпал под аккомпанемент дождя, глухо барабанившего по металлическому подоконнику. На прошлых выходных я пропадал у Димы. В субботу его супруга приготовила нам отличный борщ на обед, потом мы втроем пили чай с чудесными блинчиками, макая их в варенье из черной смородины, и играли до поздней ночи в дурака. Добрался я домой к трем часам утра, а днем, хорошенько выспавшись, мы снова ели блинчики, играли в карты – и снова до ночи.
Сегодня, в трудах и тишине, мне удалось закончить каталог угольного машиностроения, который от меня уже неделю ждали в Донецке. Часы отметили восемь вечера. Я встал из-за письменного стола, вышел в коридор и с удовольствием потянулся руками вверх. Дождя не было, только с козырьков крыш крупные капли воды с лязгом падали на асфальт. Заглушая болтовню цветочников, шумели ясени, раскачиваясь своими огромными темными силуэтами; урчали легковушки, осторожно перекатываясь через «лежачих полицейских» напротив школы № 22; уличные фонари почему-то не горели – было темно, суетливо и сыро. Пора домой! Я накинул кожаную куртку, закрыл конторку на ключ и вышел на улицу.
Припоминая, что дома пустой холодильник, зашел за продуктами в «Кристалл». Внутри было приятно тепло, пахло свежеиспеченным хлебом, чесноком и готовящейся курицей гриль. Пройдясь по рядам, я собрал в корзину свой стандартный «холостяцкий набор»: два килограмма вареников с картошкой, пачку черного чая и нарезной батон с десятком яиц для гренок. У второй кассы занял очередь за полной дамой средних лет и стал ждать.
В очереди к соседней кассе я увидел знакомое лицо. Катя не замечала меня, задумчиво вчитываясь в клочок бумажки, вероятно, сверяя список необходимых покупок. Когда она подняла взгляд в мою сторону, я не удержался, чтобы ни махнуть ей рукой. Мое движение, наверняка, казалось чудным, и ее лицо оживилось широкой улыбкой. Мы оба расплатились на кассах и сошлись на выходе.
