– Почему все считают, что ты уже старик? – чуть позже не удержалась от нового вопроса девушка. – Разве никто не знает, сколько тебе было лет, когда… это все произошло?
Винсент пожал плечами.
– Думаю, это получилось само собой. Сначала я был просто безумцем. Но безумные старцы встречаются чаще, чем безумные юноши. Поэтому в какой-то момент из молодого виконта я превратился просто в виконта. А потом и в старика.
За разговором Исабель не заметила, как они вышли к небольшой часовне, одиноко стоящей среди деревьев. Чуть поодаль возвышались пять смертин, пять знаков умерших над могилами.
– Кто… кто похоронен здесь?– тронула Исабель виконта за рукав. Тот дернул рукой.
– Никого. Могилы пусты. Это дань уважения тем, кто остался со мной. Третья справа могла бы принадлежать твоему деду.
– Часовня открыта? – Исабель поднялась по ступеням и потянула за кольцо на двери.
Та, скрипнув, приоткрылась.
– Ну и зачем спрашивать, если не дожидаешься ответа? – прищурился Винсент.
– Для вежливости, – безмятежно ответила Исабель. И переступила порог часовни.
Внутри было прохладно и сумрачно.
Дневной свет проходил через узкие витражи окон, тонкие солнечные лучи плясали по мозаике пола и резной скамье, оставляя статуи богов и алтарь меж ними в тени. На алтаре лежал высохший букет роз.
Девушка провела рукой по спинке скамьи, повторяя пальцами узоры, окинула взглядом светлые стены и почтительно склонила голову перед богами. Солнечный луч упал ей на лицо, погладив выбившуюся из косы прядь волос.
– Ты бываешь здесь?– повернулась Исабель к застывшему у входа виконту.
– Нечасто, – голос Винсента, усиленный эхом, прокатился вдоль стен.
– Почему?
– Не твое дело, – казалось, у виконта резко испортилось настроение.
Исабель вздохнула.
– Витражи очень красивые. В нашей церкви, в деревне, раньше было не цветное стекло, а простое, – предприняла она попытку вернуть Винсента к разговору. – Но потом назначили нового освященника, Желя, и он очень много сделал для нашего храма. С цветными стеклами намного красивее.
– Идем, – отвернулся виконт и вышел из часовни.
– Ты хотела посмотреть розарий, – виконт ускорил шаг, и Исабель вприпрыжку догнала его. – У меня есть к тебе вопрос.
– Почему я люблю розы? – догадалась девушка и улыбнулась.
– Мне наплевать, что ты любишь, – отозвался Винсент.
Улыбка Исабель померкла.
– Мне интересно, почему у тебя такая связная речь, – продолжил виконт. – Ты деревенская девка, дочь гончара. Я же общался с такими как ты: «положено умирать», «или же придется напомнить», «тебе придет в голову». Деревенские так не говорят. Да и не стала бы простая девчонка рассуждать о витражах и поддерживать беседу о моей возможной смертности.
Исабель остановилась и недобро посмотрела на виконта.
– Я не девка. Меня зовут Исабель. Мой отец – достойный человек, и дочь гончара это похвала для меня, – голос ее зазвенел от сдерживаемых эмоций.
Винсент встал напротив Исабель и взял ее за подбородок. Глаза девушки расширились.
– Ты не боишься меня, верно? Ты злишься? – виконт прищурился.
– Так что с тобой не так? – изучающее окинул он взглядом лицо Исабель.
Та сделала шаг назад, и Винсент опустил руку.
– Это плохо, что я могу поддержать беседу с вами, господин? – голос Исабель снова звучал ровно.
– Я же сказал, не зови меня так, – оборвал ее виконт. – Это не плохо. Это необычно. Чего я не знаю о тебе, Исабель?
Та еле заметно поморщилась.
