Но, знаете ли, мы не в Столице, чтоб капризничать по поводу выбора. Нету его у нас, выбора-то. А в случае попыток оцелляриса-мамки «показать власть» я надеялась оперативно разрулить ситуацию пересадкой полосатенькой самоуверенной толстушки в самп.
К моему радостному удивлению, сценарий «приема» был совершенно иным, чем по заявленному опыту корифеев «от Моря».
Думаю, это потому что Мамка очень скучала в одиночестве, среди всех наших остальных «китов»!!!
Вечер первый
Как только желто-оранжево-белый новичок покинул транспортационный пакет окончательно, Мамка принялась танцевать вокруг него свои ритуальные, оцеллярисовские, танцы.
Малыш, помахивая плавничками и чуть передвигаясь в разных направлениях, потерянно озирался, а Мамка непривычно дергалась рядом. Очень было похоже, что она сбрасывала на него какую-то «инфо-химию», так как резкие, короткие движения полосатого толстенького тельца весьма напоминали движения кошкиного хвоста, когда эта мяу-животинка выпускает невидимую (и необоняемую!) человеком «пометку» «Это – МОЁ!».
И вот такими вот движениями Мамка сопроводила новенького малыша в экскурсии по всему аквариуму, включая кратковременную тусовку в постоянном «ночевочном» углу, и постепенно смещая новосёла к цели их путешествия – Домику Тридакне.
Уж не знаю, как и чем она ему объяснила это, но молоденький полосатик, проживший несколько месяцев почти в "голых стенах", практически, сразу понял: это – ДОМИК! И заселился туда…
А вот ночью вышла сумятица и расстройство!
Опытная Мамка знала: на ночь Тридакна почти полностью смыкает створки, оставляя снаружи только коротенькую «трубу» сифона – соответственно, роскошные оборки мантии становятся куцыми и неудобными для лежания и «рядом-плавания». Однако бросать новичка не решалась – мало ли! Такое сокровище подвалило – толстенькое, бодренькое, хоть и желтенько-молоденькое! А ну как снова исчезнет?
И, когда я пришла выключать "луну" (которая к тому времени – около полуночи – светила уже около 3-х часов) – оба оцелляриса елозились около тридакны. Не особо раздумывая, я погрузила аквариум в почти полный мрак, как обычно2. Потом все-таки посветила фонариком – как там новенький?
Мамка в этот момент уже почти доплыла до своего обычного «ночевочного» угла, а вот новенький…
Новенький мальчик суматошно скакал вдоль задней стенки аквариума, пытаясь понять – что случилось, куда исчез Домик, и куда делась подруга, делившая с ним окружающее пространство целый день и весь вечер????!!!
Я испугалась, что он сейчас начнет метаться не только по горизонтали, но и вертикали, выпрыгнет еще, и – снова зажгла "луну".
Увидев в призрачном голубом свете Тридакну – малыш кинулся к ней и стал тыкаться мордочкой в видимые, куцые краешки мантии, чуть не крича: «Домик! Пусти меня! Ты же наш! Ну пожалуйста! Мне страшно!» (душераздирающее зрелище было, на самом деле!) .
Но, поскольку в генетической памяти ракушек не заложено, что в них ночуют маленькие нахальные рыбки, Тридакна оставалась глуха к мольбам малыша и даже, как мне показалось, плотнее сжала створки и подобрала торчавшие по краям оборочки мантии.
Мамка же, оглядевшись, осознала, что за ней в угол никто не последовал.
Несколько раз нерешительно пыталась вернуться к Тридакне с мечущимся новичком, но что-то ее останавливало. Возможно, она, как и я, думала, что чтобы научить птенчика летать – нужно вытолкнуть его из гнезда (ужас! прочла – самой страшно стало!, но ведь именно поэтому я выключала тогда "луну"!)?
