Читать онлайн Игорь Середенко - С улыбкой хищника

Машина майора Алексея Громова свернула с трассы и покатила по узкой землистой дороге, окутанной с обеих сторон стройными рядами берез. Эти милые деревья, чьи стволы удивительно ровно тянулись вверх к синему небу, казались нежными и утонченными созданиями. От легкого летнего вечернего ветерка листва деревьев чуть шевелилась, придавая некую подвижность этим элегантным растениям. Листва шуршала, словно деревья переговаривались между собой, сообщая друг другу новости или хвастаясь дивной своей красотой. Громову всегда были приятны эти забавные деревья, которые были не редкость в Подмосковье. Здесь, в лесу, среди берез, он чувствовал какую-то раскрепощенность, деревья, словно придавали ему новые силы. Летний свежий лесной ветерок, насыщенный чистым кислородом в купе с лесными ароматами трав, кустарников и цветов, придавали особое ощущение, при котором хотелось лишь наслаждаться дивными звуками природы и освежающей прохладой леса, предаваться отдыху, мечтам, позабыв все городские тяжбы и заботы. Косые вечерние лучи уходящего солнца поднимались все выше, падая на березы, и приближаясь к их верхушкам, окрашивая их в золотистые тона, и одновременно увеличивая число теней, ползущих по земле, словно сотни щупалец неведомого чудовища.

Было уже пять, когда машина Громова, шурша галькой, подъехала к воротам. Громов увидел часового, спешно отворявшего ворота. Солдат вытянулся и отдал честь, в знак приветствия старшего по званию. Громов кивнул головой, проезжая мимо солдата, сделал полукруг у фонтана и остановился у двери дома.

На порог выбежала горничная, она подбежала к Громову. Женщина лет тридцати была беспокойна, на лице виднелись усталость, печаль и страх. Громов, глядя ей в глаза, заметил в них несколько лопнувших сосудов.

– Вы плохо выглядите, Лиза, вам нужно поспать.

– Как тут отдохнешь, – возражала горничная. – Мы с Людмилой Федоровной, почитай, всю ночь глаз не сомкнули.

– Как она? – спросил Громов, открывая дверь дома.

– Она выглядит не лучше меня, – сказала Лиза, сопровождая майора.

В холле майор увидел доктора Черемных.

– Мое приветствие, – произнес доктор. – Как долетели?

– Благополучно, – ответил Громов. – Я прямо с аэропорта.

– Я пойду к Людмиле Федоровне, – сказала тихим, сдавленным голосом Лиза. – Ей нужна моя поддержка. Вы располагайтесь. Он ждет вас наверху. И не забудьте зайти к Людмиле Федоровне, она просила.

Лиза ушла, доктор взял Громова за руку.

– Прежде чем вы пойдете к Борису Ивановичу, я хочу поговорить с вами о его состоянии, – сказал Черемных.

Они вдвоем поднялись по ступенькам на второй этаж и вошли в одну из комнат.

– Присаживайтесь, – вежливо предложил доктор.

Они оба сели в кресла, друг напротив друга. Между ними находился небольшой деревянный столик, на котором лежал портфель доктора. На стенах комнаты, на многочисленных полках, на полу всюду были выложены, висели, разнообразные статуэтки, изображающие дивных животных, людей, богов, фантастических существ. Все это были изделия из разных эпох, принадлежащие мастерам разных стран. Хозяин дома бывал подолгу службы в разных районах земного шара и всюду собирал диковинные предметы старины. Его прельщали древние изделия искусства разных эпох из разных стран мира. Ценность их была в том, как говорил сам коллекционер, что все они были подлинными. Борис Иванович не любил копий или тех рукотворных изделий, которые изготавливались в больших количествах для широких масс. Он предпочитал единичные изделия.

Громов часто бывал в этой комнате, все здесь было ему знакомо, так как Борис Иванович многие статуэтки, картины, вазы приобрел, находясь с Громовым в командировке. О каждом предмете, находящемся в его коллекции, Борис Иванович любил рассказывать подолгу, хвастаясь своим немногочисленным посетителям домашним музеем. Но никто, даже его друг и ученик, Громов, не бывали в лавках и магазинах, где Борис Иванович приобретал свои драгоценные предметы старины, так как он всегда покупал их сам. Особая и важная ценность предметов, из коллекции Бориса Ивановича, заключалась в необычном, неповторимом искусстве изготовления изделия. Каждый из этих предметов хранил в себе некую тайну изготовления, которая принадлежала тому или иному мастеру. Громову же все эти предметы напоминали те страны, континенты, города и селения, в которых они были приобретены трепетным коллекционером.

Громов, глядя на эти диковинные изваяния из разных материалов, вспоминал каждый приезд президента России в ту или иную страну с визитом, для решения политического, экономического или культурного вопроса развивающего государство, и вносящего существенный вклад, делу мира между народами.

Он гордился своей профессией и работой, ведь осуществляя безопасность президента страны, он и сам, в некотором смысле, вносил свою помощь по укреплению мира и развитию России.

– Я уже двое суток в этом доме, – сказал доктор Черемных. – Можно сказать, что я временно поселился здесь.

– По телефону вы весьма неопределенно сказали мне о состоянии Бориса Ивановича, – сказал майор Громов.

– Да, понимаете, это дело личное, я бы сказал интимное, оно касается только здоровья Бориса Ивановича.

– Господи, да что могло произойти, пока я отдыхал? – немного раздраженно, нетерпеливо сказал Громов.

Но, несмотря на нетерпение майора, доктор, похоже, не спешил излагать события. Он стремился рассказать неторопливо, по порядку, чтобы не пропустить детали.

– Вы не торопитесь, – ответил доктор Черемных. – Вы знаете, я уже давно слежу за здоровьем высших чинов в Кремле. От здорового состояния Бориса Ивановича и вашего зависит безопасность президента России.

– Спасибо, что напомнили мне о моих обязанностях, – с сарказмом сказал Громов. – Пока Борис Иванович болен, я, как его заместитель, отвечаю за безопасность президента. А я, слава богу, вполне здоров.

– Я знаю, – все также спокойно и неторопливо сказал доктор, – ваше здоровье вне опасности, чего нельзя сказать о Борисе Ивановиче.

– Что же с ним …

– Вы не торопитесь, – остановил его поднятой рукой Черемных. – Дыхание, пульс, давление, анализы, которые я у него проверил, все это в полном порядке, во всяком случае, отвечают норме в его возрасте, ему ведь пятьдесят пять исполнилось.

– Этот возраст лучший для его профессии.

– Я знаю, но, несмотря на положительные данные здоровья, я все же весьма обеспокоен.

– Что же вас удивило?

– Его странное поведение. Это началось пару дней назад. Первая забила тревогу его жена, Людмила Федоровна. Борис Иванович, вы сами это знаете, всегда мягок и тактичен с родными и близкими ему людьми. Внезапной грубости, беспочвенных обвинений, необузданного раздражения никогда не случалось в этом доме.

– Вы хотите сказать, что Борис Иванович чем-то расстроен? – спросил Громов, но на этот раз его слова не были полны нетерпения и суетливости, они были пронизаны вдумчивостью и какой-то скрытой тревожностью.

– И да, и нет, – ответил доктор Черемных. – Расстройство можно убрать, если знаешь причину его, но здесь … Нет, это не просто расстройство, когда человека что-то мучает, тяготит. Можно любые проблемы решить логично, разумным подходом, тем более что Борис Иванович обладает, подолгу службы, и средствами, и возможностями. Нет, причиной такого странного поведения может быть душевное расстройство.

– Вы говорите о психическом расстройстве? – возмущенно, не сдержанно сказал Громов. – Хотите сказать, что он …

– Нет, еще не сошел с ума, но его действия и поведения столь тревожны, что я был вынужден сообщить это вам и министру.

Громов встал, беспокойно зашагал к окну и обратно, обдумывая слова доктора, затем остановился у кресла и буквально упал в него.

– Расскажите все по порядку, – предложил Громов, глядя в глаза доктора озабоченным и тревожным взглядом.

– Как я уже говорил, изменения в поведении Бориса Ивановича наступили несколько дней назад. Первым тревогу забила его жена, Людмила Федоровна. Она сказала мне, что ее муж стал рассеянным, он забывал делать элементарные вещи. А позапрошлой ночью он и вовсе удивил. Она утверждает, что ее муж поднялся с кровати в час ночи и вышел. Жена в тревоге подождала десять минут, но муж все не возвращался. Она поднялась, обыскала весь дом, но не нашла его. С рассветом отворилась входная дверь, и вошел ее муж, в пижаме. Он был весь мокрым, словно на улице шел проливной дождь. Жена попробовала заговорить с ним, но он молчал, не реагируя, дошел до кровати, лег и уснул. На улице дождя не было, странно, да. Утром, когда супруги проснулись, жена спросила мужа о ночном хождении, но он удивился этому вопросу. Он сказал, что всю ночь провел в постели.

Вчера вечером из его кабинета доносились жуткие крики. Жена и горничная не смогли войти в кабинет, так как он был заперт изнутри. За дверью были слышны стоны, зловещие шептания и чья-то беготня. Горничная утверждала, что в кабинете был только Борис Иванович. Людмила Федоровна была страшно напугана столь внезапным и странным поведением ее мужа. Она вызвала охранника, но когда он поднялся к кабинету, то дверь была открыта, а на полу, в коридоре лежала без сознания горничная. Муж был в столовой и преспокойно читал газету, пил кофе, словом делал то, чем обычно он занимался по вечерам.

– А что сказала горничная? – спросил Громов, в его глазах была видна крайняя тревога.

– Она сказала, что когда она осталась у двери одна, то внезапно за дверью, все звуки утихли. Она подошла к двери, и хотела было приложить ухо, но отскочила от двери, так как услышала щелчок в замке, кто-то открыл дверь изнутри. Дверь почти бесшумно отворилась, горничная хотела было заглянуть в дверь, она боялась зайти, как вдруг, из комнаты вылетел человек. Он был на четвереньках, его лицо было настолько зловещим и бледным, что горничная потеряла сознание. Она так и не помнит, кто тогда на нее посмотрел, что было это за существо.

– Вы хотите сказать, что это был Борис Иванович?

– Думаю, что да, во всяком случае, ни охранник, ни горничная, ни Людмила Федоровна никого из посторонних в доме не видели. Когда я пришел, то первым делом побеседовал с Борисом Ивановичем. И вот что я вам скажу – я не выявил у него никаких психических расстройств, однако …

– Что?

– По просьбе Людмилы Федоровны я остался на ночь, на тот случай, если у Бориса Ивановича вновь начнутся странные поведения. Жена побоялась спать с ним в одной комнате. Моя комната находилась на первом этаже. Мне не пришлось спать, так как моя задача была в выявлении странных изменений в поведении Бориса Ивановича. Ночью я ничего не слышал, хотя выходил и в коридор, и поднимался на второй этаж к самой двери комнаты Бориса Ивановича. Наутро, видимо, я утомился и заснул крепким сном. Меня разбудила горничная. Она отвела меня в эту комнату. Вы видите все эти предметы?

– Да, – Громов обвел взглядом обстановку в комнате.

– Все они находились в страшном беспорядке, хотя с вечера они находились на своих местах. Я спросил у Бориса Ивановича об этом. Он ответил, что искал одну статуэтку, привезенную им из Саудовской Аравии.

– И что это была за статуэтка?

– По его словам, это был какой-то бог, не то Кафу, не то Калфу, я не помню, не все ли равно. Важно то, что ни Борис Иванович, ни его жена не смогли отыскать этой статуэтки. Я спросил у Людмилы Федоровны, а была ли она вообще? Она не смогла дать ответ. Она не помнила, чтобы ее муж что-либо привозил из последней командировки.