Сабтилы - страница 37
На кухне к появлению постороннего отнеслись спокойно. Все были слишком заняты, чтобы обращать внимание на Алису. Так, вглядываясь в лица, она беспрепятственно дошла до посудных полок. Сквозь горы вымытых тарелок, девушка заметила движение.
– Эй! Крант! Это ты?
Ответа не последовало. Алиса втиснулась между полок. Скрипнули кольца занавески, огораживающей какой-то закуток – видимо место отдыха персонала. Уже добравшись до него, девушка услышала хрип, резко оборвавшийся.
– Крант?
Рука чуть было не отпустила схваченную ткань плотного занавеса, но Алиса, придав себе решимости, отдернула преграду в сторону.
На нее ошеломленным и остекленевшим взглядом смотрел Крант. Он неловко привалился на каких-то сгруженных в кучу мешках.
Алиса никогда не кричала от страха. За всю жизнь ей повезло не оказываться в ситуациях, где бы она не смогла сохранять свое самообладание. Но самое главное, ей всегда было стыдно столь ярко выражать свои эмоции!
Поэтому сейчас она не закричала, а только бесшумно глотнула воздух. Запах чужой крови заставил девушку зажать нос и рот руками. Глаза продолжали смотреть на вилку, воткнутую у основания шеи молодого человека. Из-за обилия крови сложно было сказать наверняка, но, кажется, столовый прибор сидел достаточно глубоко.
Алиса выскочила на кухню, по пути, чуть не опрокинув стопки тарелок и чашек, и не в силах произнести ни слова, вытаращилась на поваров и официантов. Кто-то из них, заметив столь шумное появление девушки, потребовал ответа.
– Там… там – Крант, – только и смогла выдавить из себя девушка, и тяжело дыша, поспешила на розыски инспектора.
А если этот бедолага еще жив?! Но, Алиса ни за чтобы не решилась приблизиться к юноше, и проверить все сама.
Ей приходилось раньше видеть мертвых.
Дорога в школу проходила через городской парк, где иногда заканчивали свои дни бездомные, замерзнув от холода, или погибшие в драке за некую ценность. Под утро полицейский патруль находил тела бедолаг и старался поскорее от них избавиться, чтобы не напугать ими горожан.
Алиса всегда останавливалась на несколько секунд, глядя на то, как полицейские упаковывают тела с незнакомыми и посеревшими лицами, с одинаково остекленевшими глазами. Заметив школьницу, блюстители закона спешили прогнать ее.
Девочка уходила в раздумьях, пытаясь понять, что же она испытывала, глядя на незнакомцев, чья жизнь прервалась. Страху браться было неоткуда. Как ей всегда твердили взрослые: бояться нужно живых, а не мертвых.
Жалость Алиса не любила. Это зыбкое чувство. Как монета с двумя сторонами – с одной – благородные намерения, а с другой – стойкое чувство превосходства и снисходительности.
Но, все-таки, что-то Алису каждый раз мучило. Заставляло повернуться хотя бы раз, проводив взглядом патруль, несший брезентовый сверток к служебному автомобилю.
Сейчас Алиса вспомнила это чувство. Оно вынырнуло из глубин сознания, все такое же неясное и нечитаемое. Только теперь девушка оказалась не на стороне зрителя, а в самом центре происходящего.
Теперь все было иначе. Ладони мигом вспотели, и девушка недовольно вытерла их о брюки. Продвигаясь к двери, за которой находился ресторан, она думала, с какого такого момента ее жизнь превратилась в «клубок» из сумбурных обстоятельств и вереницы странностей.
Раньше все было логично и подчинялось будто написанному кем-то сценарию. Даже приключения выходили своего рода предсказуемыми, а неприятности прошлого сейчас казались пустыми и наигранными.