Сад искусителя - страница 18

Захотелось закричать. Плюхнуться прямо здесь на обочину в пыль и орать, орать, орать. Орать, пока не охрипнет. Пока не зайдет солнце. Пока не кончится мир.

– Идем в машину.

Она кивнула и опустила голову, чтобы не видеть, как дрожат его руки.

В подобные торговые центры Ева предпочитала не заходить – слишком дорого. Непомерно дорого. Неоправданно дорого. Еще и смотрят так, будто там у дверей проверяли обязательный дресс-код, а она его каким-то чудесным образом проскочила и теперь в своих безобразных лохмотьях пугает почтенную публику. Прям так и хотелось остановиться посреди зала и громко объявить: «Не переживайте, граждане! Я иду мимо – просто решила срезать путь!» Но так и не решилась. Зря, наверное. И хотя сейчас настроение было подходящее, проворачивать подобное она не собиралась. Из-за этого застегнутого на все пуговицы мальчишки – да-да, именно мальчишки, несмотря на увиденное. При депрессии случаются галлюцинации, а у нее, кажется, оная вовсе не болезнь тела, а состояние души.

Адам, словно и впрямь боялся, что она сбежит, потому крепко, но не до боли сжимал ее локоть, пока вел за собой от парковки к лифту и потом по выбранному этажу. Щеку он оттер еще в машине, но налившийся спелой сливой синяк и свежий пластырь так и кричали: «Эй! Посмотрите на нас!» Никто не смотрел. То ли Адам применил свое колдовское кунг-фу, то ли все вокруг предпочитали закрывать глаза до тех пор, пока им платили. Классика. Что поделать? А ничего не надо было делать. Вот Ева и топала послушно туда, куда вели, хотя ей самой уже не хотелось ни новых вещей, ни возвращения домой, ни минимального объяснения происходящего. Потому, когда Адам остановился возле модного магазинчика подростковой одежды, возражать не стала.

– Мистер Илу! Как поживает ваш отец? – шикарная блондинка-администраторша с крошечным металлическим бейджем, на котором едва угадывалось имя – «Стефани», одарила мальчишку такой улыбкой, что сразу стало ясно, кто из двух упомянутых ее действительно интересует, особенно когда она заметила Еву, и улыбка растаяла.

– Отец, как обычно, весь в работе. Вот, оправил меня с сестренкой вернуть ей утраченный во время перелета гардероб, – Адам прижал Еву к себе и обнажил зубы.

Смотрелось ужасно, особенно вкупе с фингалом, но на Стефани подействовало, и та смерила Еву сочувствующим взглядом.

– Шайны, да? Они в последнее время вконец обнаглели, и все им с рук сходит, потому что с правительством Северной Колумбии сотрудничают. Но лучше уж багаж, чем как Шайн 373. Не летай больше самолетами этой компании, поняла?

– Ладно, – послушно ответила Ева. – Не буду.

– А с инженерами их, слышали, что случилось? Ну теми, что показания в суде давали.

– Кошмар, – подтвердил Адам и горестно вздохнул. – Так ты нам поможешь?

– Конечно! – лучезарная улыбка вернулась администраторше на лицо. – Какой бюджет?

– Безграничный. Я же говорил, он ее балует.

В последней фразе как будто промелькнула искренняя обида, но Стефани ухватила Еву за руку и с кокетливым «Я бы такую куколку тоже баловала» потянула за собой. И можно было сколько угодно оглядываться на «старшего братца», который пока еще стоял у кассы, спасения ждать не приходилось. А потом он и вовсе развернулся к выходу и просто ушел.

«Зараза мелкая!» – подумала Ева, но остаться сейчас одной без него показалось божьим благословением.

Они со Стефани шли вдоль рядов вешалок, развешанных по восходящей, и администраторша брала с них время от времени какую-нибудь вещь, прикидывала на глаз и довольно улыбалась. Бренды на бирках Ева не знала, но судя по ценнику ничуть не хуже тех, что продавались в ее родном мире – понты, бессмысленные и беспощадные. Как и вся ее жизнь – бессмысленная и беспощадная, что в старом теле, что теперь в кукольном. Сейчас, кажется, даже больше, потому как очень оно все походило на фарс.