– Чем в последнее время Коля промышлял? – спросил я.
– Раньше он с Бедуином время от времени ходил. На Большой земле промышлял грабежами, часто с поджогом, по призванию. Мы на его фокусы глаза закрывали. Что на Большой земле происходит, то Большой Исток не касается. Но потом дело громкое вышло, его еще Школьным костром прозвали. Коля по пьяни не в то здание завернул. И вместо банка в школе оказался, спалил ее под корень. Хорошо, что дело ночью было, и никто, кроме сторожа, не пострадал. Да и сторож отделался только алкогольным синдромом, недели две стресс после пожара водкой лечил. Так Колю после этого дела сильно пробрало, и он больше на Большую землю не ходил. Заело его, что мог он детишек невинных запечь. Вот уже два месяца из Большого Истока ни ногой. Пару раз пожарным помогал, больше ни в чем предосудительном замечен не был.
Красавчег изложил все предельно ясно. Но все-таки что-то меня в этой истории смущало. Совесть – оно, конечно, дело понятное. От нее, как известно, далеко не скроешься, все равно заест. Но вот откуда она могла взяться у такого прожженного циника, как Коля Факел – вопрос с подвывертом. На него попробуй ответь. Колька попал в Большой Исток не младенцем, а вполне взрослым дяденькой с устоявшейся психикой и жизненным укладом. Очень уж обычников не любил. А чего их любить, когда они его двадцать лет за человека не держали.
– Скромное жилье, подбрось да выбрось.
– А у тетушки Клык Марьи Ивановны хором нет. У нее рабоче-крестьянское общежитие. Да и с санитарными нормами вечные проблемы, – с ядом в голосе сообщил Красавчег.
– Так чего не прикроете?
– Если прикроем, где вся эта шушера ночевать будет. По домам солидным пойдет, горло драть будет. Лучше уж здесь под присмотром.
– Логично, подбрось да выбрось. Только одного не пойму. Говорили, Коля Факел погиб, только что-то тела не вижу.
Я оглянулся по сторонам. Нигде ничего подозрительного. Постель не прибрана. На шатком столе, застеленном дешевой китайской клеенкой, початая бутылка коньяка, две пустые рюмки, тарелка с недоеденной закуской, по которой бегал таракан, ища пути к отступлению, под столом наблюдалась пустая коньячная бутылка. Вот и весь натюрморт.
– Да, кстати, а где тело? Мы сюда что, жилищный вопрос приехали обсуждать? – возмутился Красавчег. – Капитан, проясни ситуацию. Капитан, ты где?
Капитан вырос как из-под земли. Попытался отдать честь, вышло скомканно.
– Осмелюсь доложить. Тела-то нет.
– То есть как нет, подбрось да выбрось, – изумился я до невозможности.
– В привычном понимании тела нет, – испугался капитан.
– Что значит в привычном, непривычном. Я перестаю вас понимать, капитан. Потрудитесь внести ясность, – закипел Красавчег.
– Так это. Вот все, что осталось от Коли Факела, – сказал капитан и кивнул на стену позади нас.
Резко обернувшись, я заметил огромное выжженное пятно на белой стене. Теперь понятно, почему я его не заметил. Пятно формой напоминало человеческий силуэт, поверить в то, что это все, что осталось от Коли Факела, было очень трудно.
– Подбрось да выбрось!!!
– И не говори, – выдохнул изумленный Ник Красавчег. – И как такое могло произойти?
– Чтоб мне быть таким умным, – ответил я. – Вы уверены, что пятно и есть наш потерпевший? Других тел нет?
– Наши спецы соскоблили пепел со стены, провели анализ, достоверно пепел принадлежит Факелу. Даже Карма подтвердила, – смущаясь отчего-то, сказал капитан.
