Приблизившись к отоваренному «глушилкой» Рику, я без заморочек вколол ему прямо через одежду стимулятор. Спустя несколько секунд тот перестал трястись, как эпилептик, и с затаенным страхом и одновременно с каким-то облегчением уставился на меня.
– Что тут происходит? – поинтересовался я, пригвоздив археолога к креслу тяжелым взглядом. – Ты совсем страх потерял? Что это за тип с автоматом?
– Эт-то К-к-к-курт С-с-содерберг, – выдал тот, лязгнув зубами от страха. – К-к-к-кличка В-в-в-веревка…
– Успокойся!
– Он… Он мне угрожал, заставил идти в систему эпсилон Индейца. Надеялся найти тут что-то очень ценное. Я не знаю, откуда у него сведения, и не знаю, что он точно хочет найти. Но последнюю неделю он вел себя как сумасшедший – на людей кидался, начал таскаться всюду с автоматом и генератором поля…
Понятно теперь, почему парализатор его не взял, да и «глушилка» тоже. Не понятно только, что его заставило так нервничать. А ну-ка, что это у него из кармана торчит? Карта, всего лишь древняя ключ-карта. Ничего особенного.
Ожил передатчик – сержант Иванов доложил об окончании зачистки жилого сектора. Тут же в разговор вклинился Николаев – у него тоже дела шли нормально. Н-да… Я таким успехом похвастаться не мог.
– Вытяни руки перед собой, – приказал я пленнику и извлек из кармана «разгрузки» полоску одноразовых наручников.
Тот, понятно, возражать не стал и терпеливо перенес экзекуцию. Затем я для надежности нацепил такие же наручники на пилота и бесчувственного отморозка. Ключ-карта перекочевала в мой собственный нагрудный карман. Осмотрев Веревку внимательнее, больше ничего стоящего не обнаружил – обычные мелочи, каких полно в карманах любого космонавта. Его автомат валялся рядом – «Манлихер R-315», гражданская версия под слабенький унитар калибра 5,56 мм, но переделанная под фулл-авто. Что незаконно, кстати. Судя по всему, загадочный Курт Веревка Содерберг пиратом не был. Он скорее походил на мелкого уголовника, умудрившегося где-то натолкнуться на что-то ценное, и этим ценным отчаянно не хотел ни с кем делиться. Вот и нервничал, даже стрелять начал.
В коридоре что-то зашуршало, затем до слуха моего донеслась невнятная ругань – Черенков очнулся. Хоть в него и попали из гражданской игрушки, полновесный удар трех пуль даром не проходит – как минимум обеспечены компрессионные переломы нескольких ребер и сотрясение мозга. Жив остался, и то хлеб. Будь у Веревки что-то типа «вихря» – и кранты, насквозь прошило бы…
Со стороны правого борта послышался скрежет и короткий удар – фрегат «Отважный» пристыковался к плененному «археологу». Кавалерия прибыла.
Система Вольф-1061, планета Бурная,
база космофлота «Северная»
21 февраля 2535 года
Привычно измерив шагами центральный коридор штаба дивизиона, в этот предполуденный час изрядно забитый спешащим по своим надобностям служивым народом, я вошел в ставший уже родным брифинг-зал. Занял крайнее правое кресло в первом ряду, на спинке которого красовалась табличка «кап. – лейт. Тарасов А. А.».
На первый взгляд зал, рассчитанный на пятьдесят мест, был пуст. Однако более пристальное изучение полумрака помещения, предназначенного для предварительного инструктажа абордажных групп, выявило наличие в нем еще четверых незнакомых военных. По извечной войсковой привычке в новом месте они стремились обратиться в невидимок – просто так, осторожности ради и сохранения возможности маневра для. Сам такой же. Это я местный, а потому и завалился так нагло в зал и уселся в именное кресло, никого и ничего не опасаясь. Хотя поводы для раздумий присутствовали. Судите сами: внезапный вызов в середине дня, да еще и без остальной команды, две недели, оставшиеся до отправления в патрульный рейд фрегата «Отважный», к каковому я как офицер Морской пехоты ВКС Федерации был приписан вкупе с вверенным подразделением, плюс полное отсутствие каких-либо слухов среди личного состава. По совокупности признаков можно смело утверждать, что намечается нечто из ряда вон. Впрочем, годы службы давно отучили строить какие-либо предположения. Проще дождаться начальства, уж оно-то, родимое, снимет все вопросы. Или не снимет – это как получится. Зависит от степени секретности задания, настроения старшего по званию, тяжести похмельного синдрома капитана первого ранга Борщевского и множества иных, зачастую неочевидных, факторов.
