Маха, заходя в калитку бабульдедулиного дома: «а когда снег растает, мы опять будем здесь жить?» Говорю: «а тебе там уже надоело?» Отвечает: «нет, но весной хочу жить в этом домике». Это как пойдет. Но факт, что Маха всегда хочет именно того, чего нет. Все лето спрашивала меня, когда уже снег выпадет. Сейчас пытает, когда трава вырастет. Песенка прямо про нее. И вечером Маха: «все-таки тесная квартирка». Да уж не царские палаты, да. Это она еще в метро в час пик не ездила. А если вернемся в дом, она же всем скушает мозги вилкой, что по квартире скучает. Хотя может и нет. У нее есть способность видеть соотношение вещей.
Маха: «чем больше растяжечек, тем легче ходить». Думаю, все хорошо в меру, но в целом да.
Маха продолжает увлеченно кататься с новой горки. Таня, что характерно, перестала – видимо, опасается. Но кто сделает из этого вывод о ее сугубой осторожности, сильно ошибется – она, конечно, не катается, но получает адреналин иначе – просто внезапно выходит на ледяную трассу, когда с горки кто-то начинает катиться. И ее просто чудом еще не размазали тонким слоем по льду. Сегодня ее спас чей-то папа, пока я держала Маху и смотрела, чем закончится этот выход. А когда катится Маха, толпа детей с ледянками и ватрушками стоит на горке и терпеливо ждет, пока Маха проедет, я спущусь и унесу ее с трассы. Эти дети подарили мне веру в человечество. Собственно, маруськина инвалидность в целом подарила мне эту веру. Раньше я даже не предполагала, что так много людей, которым не все равно. Базового доверия к миру у меня сроду не было. У Тани тоже. А вот у Махи есть, и мир ее не разочаровывает, а меня так вообще очаровывает. Удивительно.
Прогноз обещал магнитную бурю и в связи с этим северное сияние. Я не видела его много лет и с радостью посмотрела бы, но пока магнитная буря обеспечила нас сиянием другого рода, а именно махиными воплями. Вот удивительная девочка – идет как настоящая, получается так здорово, старается, стоически держит себя в руках, а приходит домой, видит папу – и все, нервы сдали, включается ультразвук. Папа прямо сам не рад, что приехал. Это от любви и от магнитной бури, такое сочетание Махе трудно дается. Без магнитной бури она проявляет любовь более традиционными способами. К доктору тут недавно опять приставала, но вполне в рамках допустимого.
А на юго-западе по вечерам светится Юпитер, а чуть повыше Сатурн, и на днях они должны совместиться в одну звезду. Если погода позволит, будет красиво.
Маха утром, только проснувшись, вопит внезапно, как ужаленная: «мамааа!» Я подскакиваю: «что случилось?» Маха, лениво приоткрыв один глаз: «я еще полежу». Ну вообще прекрасно. Зачем кричать-то? И практически так же среди ночи: «мамаа!» Я: «что такое?» Маха: «я спать хочу!» Неудивительно, в три часа ночи, но ей как бы никто и не мешал. Спи себе.
Маха утром прилезает ко мне – теперь это ей легче легкого, всего-то переползти со своего матраса на мой – и радуется: «ты такая смешная, когда спишь!» Все смешные, когда спят, я не исключение.
Приходим в гости к бабульдедулям, и девочки первый час играют по отдельности. На таком маленьком пятачке они успевают достать друг друга за полдня. Про себя я молчу. Я хорошо помню себя в пять лет, и самоощущение хорошо помню – я была уверена, что я совсем взрослая. Меня именно в том возрасте начали озадачивать вопросы, что я вообще делаю здесь и сейчас, и бесконечность пространства и времени, собственная мимолетность в сравнении с этим, и прочие экзистенциальные ужасы. Конечно, я думала не этими словами, но близко к ним. А девочки… Не знаю, какое самоощущение у них, но ведут они себя частенько как трехлетние. В три года я тоже себя помню – вот именно так я и чудила. Но им-то пять. Короче, экзистенциальные ужасы вернулись ко мне на новом витке. Жизнь :)
