– Как спалось, княжич? Мы тут тебя постерегли маленько, чтоб этот скряга в дом не влез и тебя не потревожил, – сказал один из них, по имени Ратмир. – Вон он, песья морда, стоит.
На другой стороне улицы, обнимая одной рукой жену, а другой дочь, ту самую девушку, с которой Гремислав провёл ночь, стоял купец Мокроус, со злобой глядя на княжича. Вокруг них собралась группа соседей, также мрачно поглядывающих в сторону Гремислава и его людей.
– Чего надулся как индюк? Забирай свои хоромы, благодари что не спалил! – крикнул Гремислав, Мокроус промолчал, только сильнее прижав к себе своих родных.
– Не слышу благодарностей, торгаш! – княжич со свитой пересёк улицу и встал напротив купца. Взгляд его блуждал по пышным формам жены Мокроуса, по юному, красивому, испуганному лицу дочери купца. – Какие красотки у тебя тут.
Купец шагнул вперёд, загородив собою своих женщин. Плечом к плечу с ним встали соседские мужики.
– Иди своей дорогой, княжич, – сказал Мокроус.
– Проявляй больше почтения, псина! – Гремислав набросился на Мокроуса, с ходу заехав тому в ухо. Дружинники, не отставая от командира, начали метелить мужичьё. Женщины в ужасе визжали, лаяли дворовые собаки. Гремислав рассмеялся.
– Какое прекрасное начало дня! – крикнул он, снова принявшись дубасить кого ни попадя. Мужики практически не сопротивлялись, зная, что с дружинниками шутки плохи. Спустя пару минут все было кончено, горожане со стонами отползали прочь, подгоняемые пинками дружинников.
– Славная драка, – сказал Ратмир.
– Да, неплохо получилось, – подтвердил Пимен.
Гремислав вытер пот со лба и пренебрежительно плюнул в сторону причитающих женщин.
– Да замолчите уже! – затем обратился к своим людям. – А теперь мы идём к князю!
Перешучиваясь, они направились в сторону княжеских палат.
***
– Княжич прибыл, – возвестил Пимен, входя в зал.
Князь сидел на возвышении в богато украшенном золотом и слоновой костью кресле, разговаривая со своей женой, княгиней Цветаной, сидевшей рядом на таком же кресле.
– Пусть войдёт, – сказал князь. Пимен подошёл к двери и открыл её, пропуская слегка помятого Гремислава.
– Здравствуй батюшка, здравствуй матушка, – сказал Гремислав входя, – я как только услыхал, что вы меня искали, тотчас поспешил предстать пред ваши очи.
– Ох, это откуда у тебя, сын мой, такой синячище под глазом? – спросила княгиня.
– Вот так вот получилось, матушка, – княжич развёл руками, – спускался я с нашего крыльца, а там, знаешь ли, такой набалдашник на парапете… Так вот, спускался я, и вдруг оступится, пытаюсь удержаться, а руки опоры не находят… Налетел я головой на этот набалдашник, вот…
– Ох ты ж батюшки, что делается, нужно срочно убрать этот набалдашник, – запричитала княгиня. – Фёдор, скажи чтобы убрали.
– Да врет он все, милая моя, я уверен, что такого не было, – сказал князь, а затем строго обратился к Гремиславу. – Говори как было
– Не вру я, батюшка, – сказал Гремислав. – Пимен не даст соврать, он все видел, так оно и было.
Пимен покачал головой в знак отрицания. Гремислав жалостно посмотрел на отца.
Фёдор нахмурился, а затем обратился к жене.
– Милая моя, я хотел бы побеседовать с нашим сыном с глазу на глаз, не могла бы ты удалиться?
– Ну конечно, милый мой, совещайтесь, не буду вам мешать, – княгиня встала и, слегка улыбнувшись Фёдору, вышла из комнаты.
– Вы, бездельники, чего встали? – князь обратился к Пимену и Феофану. – Я сказал, что хочу поговорит с сыном с глазу на глаз.
