– Сегодня можешь проигрывать.
Она весело смотрит на меня и мне от этого тепло.
– Лорд Блэквелл, мне вряд ли когда-либо удастся выиграть вас!
Ну как сказать! Она так отвлекает меня своим присутствием, что я даже и не заметил, как она уже двигает фигуры руками и…
– Гамбит? – удивляюсь я искренне, – Ты только что сделала гамбит?
– Чёрт его знает!
Она искренне не знает, что только что сделала, и я внутри ликую: у неё потрясающее чутьё, она действует интуитивно и сможет сделать то, что я хочу.
– Шах и мат, – заключаю я, обрывая сегодняшний урок.
Она не удивлена, лишь смотрит на меня выжидающе, потому что уже точно знает, что сейчас самое время для вывода о сегодняшней встрече. Я получил то, чего хотел, хотя хотел я её, а не воочию увидеть, что у моего Ангела талант манипулировать и делать верные ходы, но встречей удовлетворён! Люди учатся этому всю жизнь, постигая тонкости разные знания, а она делает это интуитивно и так… изящно!
– 80% хитрости лис зависят от глупости куриц, – вместо всего прочего говорю ей.
– Это вы меня так изысканно курицей обозвали? – спрашивает она, заполняя мерзкую комнатушку своим очаровательным смехом, который я так мечтал сегодня услышать.
Я улыбаюсь ей в ответ и сам дивлюсь ей всё больше и больше, потому что дальше она начинает оживлённо рассказывать о своей симпатии к теории элит, заключающейся в циркуляции политической власти лис и львов. Машет руками, самозабвенно говорит о том, что мне тоже очень нравится. Нравится хотя бы потому, что она говорит об этом. Не зря у неё школа политаналитики: с теорией лучше, чем у меня.
– Лучше бы быть и лисой, и львом одновременно, об этом тоже классики твердят, не уставая, – поддерживаю я в своей скупой манере, и она соглашается.
– Или волком? – снова улыбается, и я готов пасовать.
Моя лисичка с бесстрашным духом льва! Гербом дома Пемберли-Беркли был притаившийся огненный лис, который покровительствовал этому роду Элементалей испокон веков, такой герб украшает парадную дверь моего загородного поместья, которое принадлежало Дориану, последнему из знатного рода. Хотя… не последнему, ведь одна лисичка сидит прямо передо мной и самозабвенно тараторит уже на отвлечённые темы. Глаза горят, мысли льются. Алиса даже не замечает, как я пялюсь на ложбинку в её вырезе. Грудь выше всяких похвал. Помню её голую, стоячую, такую идеально-круглую. Тискать хочется непреодолимо, соски мучить языком.
Но вместо этого беру на шахматной доске фигурку за кончик так, словно это вершинка её груди, приближаюсь к Алисе, показывая ей свой выбор, а она смотрит на меня внимательно.
– Вот наша с тобой цель. Всё для этого.
– Ферзь, – шепчет она и морщит носик, – Невозможно.
Разве? Очень возможно, более того это лишь перевалочный пункт, который приведёт её к своей большой игре, если всё получился так, как я хочу.
– Почему невозможно? Не думал, что такое слово когда-то слетит с твоих уст.
– Ферзь ходит как хочет, – тихо отвечает она и слишком уж пронзительно смотрит на меня, имея в виду, конечно же, своё рабство.
Мы много молчим, когда наедине, хотя, бывает, и говорим много, но молчим больше. В эти моменты мы как будто ведём немой диалог, ведь я прекрасно понимаю её и без слов. Так может говорить со мной только она, и, кажется, тоже меня неплохо понимает. Вот и сейчас она тяжело вздохнула, когда поймала мой взгляд на своём декольте, а я понял, что её это несколько обижает.
