– Как сажа бела, – огрызнулся тот. – Потерял трёх нереид, еле успел маяки засечь. Васю не вижу.
Анка отключилась без лишних слов и предупреждения. И тут же отключились нереиды-10, 8, 3. Через минуту над головой Переверзева, как карающий меч, замерцал сигнал экстренной связи. Со вздохом нажав кнопку, Паша приготовился к разносу:
– Инженер Переверзев, день добрый, а что это у нас нереиды выходят из строя одна за другой? – ласково спросила Пашу аватар руководителя проекта «Уран» Ларисы Когида.
– Тест после ремонта, Лариса Федоровна, не выдерживают платы.
– Угу. А почему точки геолокации показывают какую-то несуразицу, будто нереиды ползают по всему заливу расходящимися спиралями?
– Говорю же, это тест такой, Лариса Фёдоровна.
– «Утопленниц» будешь поднимать сам. Не за свой счёт, скажи за это спасибо, но в нерабочее время
– Без проблем, Лариса Фёдоровна…
…Подъем нереид – затейливое дело. Переверзев часто брал на него старших школьников, начинающих морских биологов: кто-то страховал водолаза, кто-то – стоял у лебедки, остальные – процеживали кукурбитурильное желе через карбонокислотный фильтр: повреждённые «тыковки»[20] распадались на гликолурильные фрагменты, поскольку фильтр разрушал метиленовые мостики; кукурбитурилы с большим количеством «гостей» дробились на более мелкие; менее гостеприимные молекулы оставались в неприкосновенности. Твёрдые элементы попадали в починку электромеханический платформе, за которой Переверзев приглядывал, конечно, сам. Школота тем временем превращала фракции в замороженные шестигранники, выясняя, сколько добавить цельных кукурбитурил, и сколько метилена понадобится, чтобы восстановить из вонючей жижицы – смеси мочевины и очистителя для унитазов – бодрую армию новых «тыковок».
В кисло пахнущей желтоватой жижице, к слову сказать, был ещё один секрет – примерно ведра два карбоновой пыли, которую просто сметали в печь. Одноразовые графеновые наноботы – нервная система нереиды – умирали сразу, как только отключалось её сердце. В особо тяжёлых случаях желейное тело дрона могло не удержать эту чёрно-серую пыль, и тогда она оседала в жабрах рыб, нежных тельцах моллюсков, попадала в икринки и заражала коралловые отмели. Каждая горсть графена могла убить пару километров акватории, и потому Переверзев строго следил за её утилизацией.
Однажды веснушчатый и пучеглазый десятиклассник из Приморска спросил, наивный:
– А зачем использовать такое опасное вещество?
Паша подумал-подумал, и рассказал старую байку о том, что всякое лекарство в малых количествах – исцеляет, в больших – убивает. Так было с генами скорпиона в пшенице, которые повысили урожайность, но вызвали рост популяции бабочки-огнёвки; так получилось с плесенью во Франции двадцать лет назад, когда решили очистить город от клопов, и в результате были вынуждены бороться с полуразумной и довольно быстро передвигающейся, решающей несложные задачи и очень живучей дрянью.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
