– Кто пришел! – весело закричали гостьи, – Наш товарищ Денис дорогой!
– Денисочка вернулся! – закричала конкретно его бабуля и повисла на шее, обдав хорошим водочным запахом, – Вот только Денисочка, наш помощник, и держит нас на этой земле.
– Видимо, в прямом смысле слова «держит», – Денис отвернулся, стараясь дышать ртом, и снял бабулю с шеи, – Даже мы столько не пьем.
– Музыку-то потише сделайте, милицию на вас вызовут, – пожурил он.
– Милицию?! На нас! Вот хохоту-то будет! – и бабули, не дожидаясь, громко расхохотались.
– Где дед?
– Старый сыч никогда не любил веселья, – пожаловалась бабушка, наливая очередную стопку.
– Не налегай особо-то, – крикнул Денис уже из коридора; он пошел проведать деда.
Наряженный в белую рубашку и черные брюки со стрелками, дед лежал на диване, закрыв лицо полотенцем, и постанывал. Увидев Дениса, он приподнял голову:
– Дениска, ты? Посмотри, как бабушка меня нарядила – идеальный покойник.
– Где болит, дед? – спросил Денис, не глядя вытащив из ящика тонометр.
– Грудь давит. Не вздохнуть. Рук не чувствую.
– Надо врача.
– Когда приходит час, ты просто чувствуешь, – молвил дед, отворачиваясь к стенке.
– Дедуля, ну дедуля, ну какой час…
Всякий раз, когда Денису приходилось вызывать скорую, он нервничал. Он знал и помнил, что предсмертная болтовня обычно заканчивалась таблеткой валидола, чаем с лимоном и прогулкой вокруг дома, но кто мог знать наверняка, что именно сегодня у деда не сдавило грудь взаправду. По-настоящему.
Денис вышел в коридор, цыкнул на женщин: «Деду плохо!», набрал 03.
Из состояния буйной радости гостьи, не вздохнув, перескочили в тревожный переполох. Бабушка забегала – из кухни к деду и обратно: компресс, вода, градусник, грелка, лед… Все, что можно. Лишь бы не с пустыми руками.
Одна из захмелевших гостий заплакала, вспомнив, что ее вдовству всего пять лет, а еще две стали ее успокаивать. Четвертая кричала: «Нужна помощь?! Нужна помощь?!». Пятая отыскала свой шарфик и свои туфельки и тихо засобиралась домой.
Когда приехала «Скорая», дед сидел на диване и ел суп. Бабушка сидела рядом и гладила его по коленке. Врачи сказали, что лучше бы дед их научил, как пить паленую водку и не сдохнуть.
– Ласковое слово и старику приятно, – дед подмигнул Денису, – Внимание-то всем нужно.
Денис ответил: «Идите спать», – и под стариковский храп и какую-то комедию, мыл посуду, убирал с пола крошки, огрызки и чесночную кожуру.
Дома у Ланы играли в «Монополию». Все: мама, папа и бабушка – сидели за столом в гостиной и играли в «Монополию». Мама нарезала сыра и яблок, открыла оливки, поставила графин с морсом.
– Пять, шесть.. йес! – папа сделал ход, – Железная дорога моя! Ну все, взвинчу цены – мало не покажется.
Женщины посмеялись шутке. Бабушка сказала, что пенсионерам полагаются скидки. Опять посмеялись.
– Дочур, присоединяйся! – пригласила мама.
– Э! Какое! Игра в разгаре. Не пущу, – шутливо пригрозил папа.
– Да все хорошо, я уже наигралась, – тихо сказала Лана.
Лана была по-прежнему пьяна, только теперь еще голова разболелась. Она мечтала добраться до ванной, а потом до кроватки так, чтобы ее не заставили вести беседы и не уличили в пьянстве.
– Мы по тебе скучали! – крикнула мама, но скорее из вежливости, чем из спонтанного чувства: сейчас она была увлечена строительством отелей, не до дочери.
Сполоснув лицо и почистив зубы, Лана тихонько легла в кровать и решила не шевелиться, пока в голове не перестанут кружить вертолетики.
