Однако остальные повреждения были явно не на моей совести, а значит его били… Били сильно и хорошо до тех самых пор, пока тот не признался в совершении кражи именно моим друзьям, а не мне-и это было вполне очевидно.
Далее шли мои путанные первоначальные показания, которые у меня взяли когда я ещё находился в состоянии алкогольного опьянения и шоке-их можно было особо и не читать ибо, если верить тому что там было написано в процессе дознания-меня можно было сразу же ставить к стенке. Разумеется я их толком тогда не мог не то что давать, а даже прочесть и подписать. Однако какая-то закорючка похожая на мою присутствовала. Потом шли результаты осмотра моих вещей и показания моих одноклассников-в них прослеживались явные расхождения, которые спустя некоторое время логично выстроились в общий и целостный ряд. Моя тетрадь, также была приобщена к делу, а так же присутствовали результаты очной ставки…
Наконец я добрался до показаний допроса Третьякова Олега-толком ситуацию он не разъяснил, однако не подтверждал показаний Романа и Сергея о том, что я дважды ходил в подъезд, где и было совершено преступление. Таким образом данный момент оставался невыясненным и требовал дополнительного расследования. Так же отсутствовали сведенья о том, что именно я обратился к жильцу того самого дома за помощью.
Стоит также особо отметить, что следствием была обнаружена кровь в соседнем подъезде-свежие следы. Группа крови этих следов и потерпевшего совпадали. Возникал невольный вопрос: откуда они взялись? -а за ним вполне логичный и соответствующий вывод…
– Но позвольте… Откуда взялась кровь в соседнем подъезде??? -задал я вполне резонный вопрос следователю. В ответ тот лишь пожал плечами и отмахнулся, как от незначительного и почти не имеющего отношения к делу факта.
Исходя из всего того, что я прочёл, следовал вполне простой и очевидный вывод о том, что меня просто-напросто подставили и друзья-одноклассники и сами менты, заинтересованные в скорейшем закрытии дела. Я наотрез отказался подписывать то, что хотел от меня следователь и потребовал проведения дополнительного расследования. На это тот ответил мне, что вполне может закрыть дело и без моей подписи. Я с надеждой взглянул на адвоката, пытаясь найти поддержку в его лице, однако тот не задумываясь поддержал следователя и заверил:
– Закрывай дело! Из суда его направят для дополнительного расследования-стопроцентно! -сказано это было настолько твёрдо и решительно, что я невольно поверил ему и поставил свою подпись…
А в тюрьме тем времением решили провести кое-какой ремонт, а может это просто был предлог-кто знает, и нашу камеру расформировали по другим и таким образом мы все снова оказались в других условиях изменивших наш уже сложившийся быт, отношения и образ жизни…
Нас так же разбили на несколько групп и распределили по другим камерам-я попал в ещё более мрачную и меньшую, хотя это никак не сказывалось на количестве содержавшихся в ней заключённых. Контингент здесь был уже совершенно другой и состоял в основном из лиц ранее судимых и отбывших уже в некоторых случаях не одно наказание. Это было видно по мелькому взгляду на разношёрстную толпу.
На моё удивление меня сразу же кто-то окликнул и среди заинтересованных взгядов я увидел знакомое лицо, которое уже никак не ожидал узреть. Это был высокий, но худой парень, когда-то учившийся со мной в школе, но в разных классах-Телицын Виктор. Я помнил его, он считался трудным подростком и его след потерялся после 8-го класса. Он сразу же подозвал меня и завёл в свой проход, знакомя со своими семейниками. К нам сразу же примкнули остальные, проявляя интерес к новому человеку. Начались расспросы, на которые я уже знал как отвечать и давал ответы уже более уверенно, нежели впервые попав в подобную ситуацию. Однако именно первое впечатление, которое складывается у людей в основном играет решающую роль в дальнейших отношениях. Зная это, я не забывал про осторожность и старался не терять бдительности, ибо иногда проскакивали каверзные вопросы, на которые надо было уметь правильно ответить-или шуткой или уклончиво, но ни в коем случае не грубить, чтобы не нажить себе сразу же нежелательных и, быть может, влиятельных недругов.
