МИХАИЛ. А… (Безнадежно машет рукой.) Наливай.
ГЛЕБУШКА (напевая, разливает всем по рюмкам).
Мы делили апельсин,
Много нас, а он один,
Эта долька – для ежа,
Эта долька – для стрижа,
Эта долька – для утят,
Это долька – для котят,
Это долька – для бобра,
А для волка – кожура.
Он сердит на нас – беда!
Разбегайтесь кто куда!
МАТЬ. Перестань юродствовать!
ГЛЕБУШКА. Извини, Юрасик, тебе не хватило. Ща новую открою. Айн момент. Для волкá.
БОРИС. Давай быстрее.
ГЛЕБУШКА. Не терпится лекцию про наследственное право послушать? (Открывает новую бутылку водки, наливает Адвокату.) Ты этот предмет в Кембридже закашивал, что ли?
БОРИС. Я не на юрфаке, а на экономическом учился.
ГЛЕБУШКА. Много папашкиных деньжат наэкономил?
БОРИС. Не твое дело.
ГЛЕБУШКА. Ну да, ну да… Наше дело тебя из английских скотланд-ярдов в невменяемом состоянии вытаскивать.
БОРИС. Ты вообще ничего не закончил. С трех факультетов вытурили, даже папа помочь не смог.
ГЛЕБУШКА. Ничё. Рублевка – мои университеты. А дипломы можно и в метро купить.
БОРИС. Что-то я тебя давно в метро не видел.
ГЛЕБУШКА. Что-то я тебя тоже. Майбах, небось, не влазит. Боковые зеркальца на эскалаторе застревают… И как ты только тогда уговорил себя до полицейского участка подвезти? В английском воронке.
МАТЬ. Глеб, что ты говоришь такое? Не было этого. Какой полицейский участок?
ГЛЕБУШКА. Да? Не было? Забыла, как его повязали?.. Ширк-ширк в ноздри из стодолларовой купюры. Прям на барной стойке. Его, наверное, музей мадам Тюссо сильно впечатлил. С Палатой Ужасов.
МАТЬ (хлопая ладонью по столу). Я говорю, не было ничего такого. Ты выдумываешь.
АДВОКАТ. Каролина Карловна? Я чего-то не знаю?
ГЛЕБУШКА. Да всего… Я тебе сейчас расскажу. Помнишь, наш Борюсик недавно в Швейцарию лечиться ездил? Типа в санаторий. Ты думаешь, он горлышко застудил или синусит подхватил? Неее… Это у Боряйлы аденоиды выпадать начали. Он частенько флакончик «Санорина» с пакетиком кокса путал… А в Англии у него вообще крышу сорвало, вот его Миша и летал вызволять из лап правосудия. Мы тебе, Юрасик, звонили, кстати. Только ты вне «зоны» (с упором) как всегда был.
БОРИС. Мама! Скажи ему!
МАТЬ (Глебушке). Ты все сочиняешь! Боря в Англию по делам летал. А Миша с охраной в это время просто в Шотландии был. Зáмок нам смотрел. Слишком много пьешь, у тебя в голове все перемешалось.
ГЛЕБУШКА. А я на вас вообще трезвый смотреть не могу. На охранников так вообще без слез не взглянешь. До сих пор по дому в юбках шастают.
За кулисами раздается протяжный вой волынки. Все вздрагивают. Отец Сергий крестится.
ОТЕЦ СЕРГИЙ. Что сие?
ГЛЕБУШКА. Это некоторые в себя прийти не могут. Сотрясение одного мозга на двоих произошло.
ПАРТНЕР ПО БИЗНЕСУ. Послушайте, Глеб Вадимович, вы вроде бы тоже заинтересованы, чтобы про наследство узнать, а ведете себя как ребенок.
Партнер по бизнесу встает, расправляет затекшие мышцы, медленно прохаживается, рассматривает висящие на стенах картины, отходит и снова подходит. Задумчиво кивает головой, точно разговаривает сам с собой. Затем поднимается по лестнице наверх – разглядывает галерею картин на втором этаже.
ЛИЗОН (соглашаясь с Партнером по бизнесу). А он и есть ребенок.
МИХАИЛ. Недоросль он, а не ребенок.
ГЛЕБУШКА. Ага. Анфан террибль. Пьянь, дебошир и охальник. Что с меня взять-то? Младший брат. Дурачок.
МИХАИЛ. Давай уже, садись. Ду-ра-чок. Тут дело важное.
ОТЕЦ СЕРГИЙ
