Он глядел на нее с тем нежным восхищением, которое охватывает ребенка или слепца, впервые увидевших свет.
Наконец, он прервал продолжительное молчание словами:
– О, Роза! Дорогая Роза!
– Друг мой, – ответила Роза.
Но каким тоном произнесла она слово друг?! С какой восхитительной интонацией! Этого мы никак не можем вам передать. Но скажем, что этого одного слова хватило, чтобы заставить Людовика задрожать от счастья.
– О, да! Я ваш друг, Роза! Самый нежный, самый преданный и полный самого глубокого почтения!.. Я твой друг, твой брат, нежная моя сестра!
Произнося эти слова, он услышал звук чьих-то шагов. Несмотря на то, что тот, кто приближался, старался ступать как можно тише, его шаги на этой пустынной улице звучали, словно сапоги военного на камнях собора.
– Кто-то идет! – сказал он.
И спрыгнул с бордюрного камня.
Затем он стремительно перебежал улицу и скрылся за углом дома, стоявшего на пересечении улиц Ульм и Почтовой.
И тут заметил вдалеке две тени.
А Рождественская Роза, закрыв окно, осталась стоять за шторой.
Тени приблизились: это были два неизвестных мужчины, которые явно искали какой-то дом.
Дойдя до дома Броканты, они остановились и принялись осматривать первый этаж, антресоли, затем бордюрный камень, на котором несколько минут тому назад стоял Людовик.
– Что нужно этим людям? – подумал Людовик, перейдя на другую сторону улицы и стараясь вдоль стены приблизиться как можно ближе.
Ступал он так тихо и прятался так умело, что незнакомцы его не заметили. И тут он услышал, как один из них сказал второму:
– Это здесь.
– А? Что все это может значить? – подумал Людовик, открывая свою сумку и доставая оттуда самый острый из своих скальпелей для того, чтобы на всякий случай иметь хотя бы какое-то оружие.
Но двое незнакомцев, казалось, уже увидели все, что их интересовало, и сказали друг другу все, что должны были сказать. Ибо они развернулись и, перейдя улицу по диагонали, свернули на Почтовую.
– О! – прошептал Людовик. – Неужели Рождественской Розе и вправду, как предчувствует Броканта, угрожает какая-то опасность?
Как мы уже сказали, Роза закрыла окно комнаты, но, и об этом мы уже говорили, осталась за занавеской у окна. Через стекло она смогла увидеть, как двое незнакомых ей людей удалялись по Почтовой улице.
Когда они скрылись из виду, она снова открыла окно и высунулась наружу.
Людовик снова взобрался на бордюрный камень и взял в руки ладошки девушки.
– Кто это был, друг мой? – спросила она.
– Не знаю, милая Розетта, – ответил Людовик. – Думаю, что два запоздалых прохожих, возвращающихся домой.
– Я так испугалась, – сказала Роза.
– Я тоже, – прошептал Людовик.
– И ты испугался? – произнесла девушка. – Ты! Испугался? Я-то могла испугаться, потому что меня напугала Броканта…
Людовик кивнул, что означало: «Черт побери! Мне это прекрасно известно!»
– Должна тебе сказать, милый друг, – продолжала Роза, – что я была занята чтением той книги, которую ты мне дал. Ну, ты знаешь, «Поль и Виржиния». О, в ней все так прекрасно! Так красиво, что я и не думала идти спать.
– Милая Розочка!
– Да, так и есть. К тому же я знала, что ты придешь. Вот поэтому и не шла к себе… Да, к чему это я?
– Ты сказала, дитя мое, что Броканта очень тебя напугала.
– Ах, да! Именно так! Но теперь ты здесь, и мне больше не страшно.
– Еще ты сказала, что книга «Поль и Виржиния» так тебя увлекла, что ты и не собиралась ложиться спать.
