– Да! И произойдет обучение в масштабах всей планеты. Новый виток эволюции… – Александр загадочно улыбнулся. – Тебя это впечатляет?
– Впечатля-я-я-ет, – восторженно протянул Данька. – А ты теперь от меня не улетишь? Ты останешься моим папой? – Он положил ладошки отцу на грудь
– Я останусь с тобой навсегда. Мои жизненные запасы безграничны. – Он нежно обнял сына, а затем взъерошил ему волосы. – А теперь давай познакомимся с моими друзьями. Нам много есть, что тебе рассказать. И держи хвост пистолетом, ведь теперь ты наше продолжение! – Он задорно щёлкнул Даньку по носу.
Только Рекс понимал меня. Огромный пёс находился рядом, положив морду на нашу постель. Я уловил его утреннее желанье – такое примитивное, но такое естественное.
Мамочка – так чаще всего она себя называла – спала на самом краю кровати. Рекс жалобно посмотрел на неё и ткнулся волосатой мордой в лицо. Недовольно поморщившись, она закуталась в одеяло по самую макушку. Только прядь светло-русых волос осталась виднеться на подушке.
Собака отстранилась и, присев на задние лапы, замерла. Её уши навострились, а глаза стали внимательно изучать хозяйку. Повисла долгая пауза, и наконец мамочка не выдержала. Она выглянула из-под одеяла и ласково улыбнулась псу. Рекс только этого и ждал: он весело взвизгнул и вскинул на кровать передние лапы, но, не рассчитав сил, задел огромный похожий на шар мамин живот. Я болезненно сжался внутри этого живота. Пёс, почуяв это, отступил – он всегда очень чутко ощущал моё состояние.
Мамочка порывисто схватилась за живот. «Какая глупая собака! Она когда-нибудь навредит малышу!» – мгновенно уловил я её гневные мысли. Она не могла справиться с раздражением, и ее настроение погрузило меня в поток покалывающих льдинок. Я сжался, но леденящий поток не прекращался:
«Рекс, немедленно на место! Ты допросишься, и я обязательно отвезу тебя в деревню!» – уловил я мамочкины мысли. Но тут же гнев сменился на милость: «Как там мой Антошенька?» – Она погладила рукой свой живот, и тёплая волна блаженства окатила всё моё маленькое тельце. Мне было хорошо – я наслаждался. А Рекс, стараясь не привлекать к себе внимания, тихонечко удалился на своё место в прихожей.
Всё утро мы гуляли в парке. Пёс бежал по дорожке и принюхивался, проверяя свою территорию на наличие непрошенных гостей. Мамочка любовалась золотом осеннего леса и с наслаждением шуршала сухой листвой, загребая её ногами. Только мне было неспокойно. Моё убежище вдруг резко перестало меня устраивать. Что-то неуловимое тревожило меня, но я никак не мог понять, что именно. А в друг Рекс и правда навредил мне? Да нет, не может быть…
Я прислушался к маминым мыслям. Она перебирала их, как драгоценные бусины на чётках. Она думала обо мне, о нашем будущем и моём отце. Монотонность её размышлений обычно успокаивала, но только не сегодня. Тревожное ожидание не давало мне покоя, и я с опаской пытался осознать происходящее.
В глубине леса раздалось тявканье собак. Рекс залаял в ответ, и мама, сильно натянув поводок, попыталась утихомирить пса. Но через секунду выронив повод, со страхом прижала руки к животу. Она ощутила резкую боль, которая одновременно пронзила её и меня. Я в отчаянии забарахтался, но спрятаться было некуда, боль преследовала, выворачивала нутро, жалила и свербила. «Началось», – в смятении уловил я мамочкины мысли. И понял, что началось самое страшное и главное наше с ней испытание.
