– Мужчины по натуре слабы. Они рабы своих желаний. А я не раб. Сейчас я глава государства. А значит, у меня не может быть личных желаний. Единственное мое желание – служить своей стране.
Оливии сделалось совсем не по себе. Будто внутри вдруг затянулся тугой холодный узел.
– Перейдем к стрижке, – предложила Оливия после недолгих раздумий. – И к одежде. Вам нужен костюм.
Ей было необходимо переключиться на что-то другое.
– Что не так с моей одеждой?
– Что носил ваш брат по разным случаям? Традиционный наряд Тахара или западные костюмы? Мне нужно понять, как составить ваш гардероб.
– Ты из тех, кому предложишь конфету, а они откусят руку, – недовольно проговорил Тарек.
Оливия широко улыбнулась. Сам того не зная, он попал в ее самое уязвимое место. Его слова можно считать своего рода сексуальной метафорой, комплиментом.
Но отказ всегда неприятен. Такова человеческая натура.
– Для этого я и здесь, – развела руками Оливия.
– Не важно, что носил брат. Я не хочу, чтоб нас сравнивали.
– С этого и начнем. Каким правителем вы себя видите?
– Нельзя быть королем для собственной радости. Я вижу себя королем, который служит, а не любуется собой.
– Вы слишком часто говорите о службе.
– Ответственность за нацию – это служба, – ответил Тарек.
Оливия изучала его взглядом. Эти резкие, точеные линии лица…
– Если вы были не согласны с правлением брата, почему не сказали ему?
– После нашего уговора это было не мое дело.
– Какого уговора?
– Что, если он оставит меня в покое, я буду защищать наш народ, – объяснил Тарек, и тень пробежала по его лицу. – Мы оба соблюдали этот уговор. Он звал меня, когда ему была нужна помощь. А я помогал. Больше от меня ничего не требовалось. Но теперь я в другом положении.
– Теперь у вас есть власть. Быть шейхом – разве это не замечательно? – изумилась Оливия. И, не получив ответа, продолжила: – Так каким вы видите свой стиль?
– Мне нет дела до такой ерунды, – отрезал Тарек.
Оливия расправила плечи, провела рукой по своему белому платью.
– Вас будут оценивать в том числе и по одежде.
– Это мне известно.
– Уже хорошо.
– Но я хочу, чтоб народ оценивал дела, а не тряпки.
Оливия опустила руки. Каждый раз, когда Тарек начинал открываться ей, между ними вырастала стена.
– Тахар ступил в новую эру, – мрачно продолжал Тарек. – Теперь мне вести мой народ.
– Я вас поняла, – кивнула Оливия. – Что ж, раз вместе мы пока что умеем только спорить, я сама позабочусь о вашем костюме. До встречи.
С этими словами она вышла из покоев тахарского шейха и поспешила в свою комнату. Ей было нужно время подумать и побыть одной. А еще взять себя в руки. Потому что действовать столь глупо еще раз она не могла себе позволить.
Вернувшись во дворец из пустыни, Тарек хранил молчание. Молчание, граничащее с безумием. Прошла неделя с приезда Оливии, а с ее появлением атмосфера накалилась еще сильнее.
Итак, она дотронулась до него в ванной. Тарек не был настолько невинным и глупым, чтобы не понять этот посыл. Он видел, какой огонь горел тогда в ее глазах.
Но он принес клятву. Матери-земле и себе самому. Он – человек одной цели, а, значит, плотские удовольствия не для него. Одно дело – еда, она нужна для выживания. Но секс…
Брошенный в пустыню подростком, Тарек научился обходиться без секса. Свою жизнь он посвятил служению цели и теперь уже не помнил день, когда навсегда отказался от земных желаний. И если воспоминания еще возвращались к нему по ночам, то желания были давно уничтожены.
