Несколько месяцев отрабатывал на чучеле технические приемы, и лишь в середине 2002 года, когда учился в восьмом классе, тренер разрешил ему применять их в работе с партнером. В таких учебных схватках четырнадцатилетний Мирзаев оттачивал технику и развивал выносливость, и постепенно в нем крепла уверенность в себе и в своих будущих победах.
«Мне нельзя расслабляться ни в коем случае, а то снова превращусь в ту самую промокашку», – думал он в минуты унылой усталости. – А если я сдамся, если не начну побеждать, то навеки останусь в этой дыре и никогда не смогу вырваться отсюда. Разве об этом мечтает моя мама, разве этого хочу я? Конечно, нет. Я научусь побеждать и вырвусь отсюда!».
Его пребывание дома сделалось эпизодическим. Это особенно очевидно проявлялось весной, когда огород зарастал травой, а пропалывать угодья приходилось пожилой Айше, ведь охотников очищать сорняки днем с огнем не найти.
– Куда тебя опять понесло, только со школы вернулся! – кричала она с огорода убегающему внуку. – А кто мне помогать будет? Дел дома невпроворот, а он убегает!..
– Бабушка, я спешу! – тот уже выскочил за калитку и бежал по улице. – Очень-очень спешу!..
– А ну-ка вернись, кому говорю!
– Я люблю тебя, бабушка! – голос подростка тонул в его собственном заливистом смехе, постепенно затихая вдали.
Айша глубоко вздыхала, осознавая тщетность своих попыток вернуть внука, улыбалась и шептала:
– Я тоже тебя люблю, но кто поможет мне траву рвать?..
9.
– Интересно, а почему ты не собираешься в школу? – спросила Патимат сына.
– А первого урока, сказали, не будет, – счастливо улыбнулся пятнадцатилетний Расул Мирзаев.
– Правда? – усомнилась мать. – Кто сказал?
– Классная руководительница, – твердым голосом ответил паренек, – так, чтобы развеять все сомнения в достоверности его слов. – Еще вчера она сказала: «Все приходите ко второму уроку». Не веришь, спроси кого хочешь!
– Верю, – Патимат слегка смутилась своего недоверия, проявленного к сыну, и перевела разговор на другую тему:
– Сынок, в девятом классе трудные экзамены. Ты должен учиться, а не только думать о тренировках и соревнованиях. Старайся, пожалуйста, а то тебя не переведут в следующий, десятый класс, и придется поступать куда-нибудь в училище, а там уж точно некогда будет думать о спорте.
– А я стараюсь! – Расул отвел глаза, потому что понимал, что ответ прозвучал неубедительно и на самом деле он вовсе не старался учиться. Преподаватели относились к нему, школьному активисту и спортивной гордости села и района, терпеливо и не осуждали его за стремление оставаться «твердым троечником» по гуманитарным дисциплинам и «круглым отличником» по физкультуре.
В школу он шел не спеша, обходя широкие лужи, оставшиеся после зимней оттепели 2001 года. Уже у самого входа, за углом здания, услышал чьи-то прерывистые голоса. Остановился, прислушался. Какая-то девочка громко просила отпустить ее, потому что им больше не о чем говорить. По голосу он узнал свою одноклассницу, соседку по парте, которая носила ручные часики и тем самым позволяла ему видеть, когда закончится очередной урок. В ответ на ее просьбу прозвучал юношеский голос, в котором послышались агрессивные нотки.
Расул немедленно зашел за угол школы и действительно увидел там свою одноклассницу, прижатую спиной к стене, а рядом – высокого старшеклассника, который крепко держал ее за руку с часиками и что-то говорил насмешливым тоном.
