Самка человека, или Конец жары. Роман в стиле импрессионизма - страница 28

Ну, что ж… Пора второй мне выходить из заточения. Замена главной героини.

Мой первый друг, мой друг бесценный.

А.С.Пушкин.

Еще весной, перед курсом мануалки пришло письмо от Эльки. Элька жила в Чехии, а была – подруга Жени с детства, с тех самых 12 лет. Одна в таком своем роде. Именно таких больше не произошло. Хотя, если разобраться, людей вообще на свете не так уж много. Каждого по одному.

Период Жениного очарованного погружения в свой внутренний мир длился с осени до весны. В начале весны – наверное, это был март, Женя подружилась с Элькой…

Такая дружба сродни любви: возникает не из-за чего, а просто так. И это «просто так» – суть совпадение и сплетение всяких внутренних и внешних разностей и самая необъяснимость этих многосложных совпадений. Одна дополняет то, что нужно другой, и схожа в том, в чем хочется сходства. И мелочи играют одну из главных ролей: например, обе любили шататься по улицам, общаясь, или общаться, шатаясь по улицам. Такого вообще не было, чтобы сидели дома. Это уже позже, лет в 15, стали заходить к кому-нибудь попить чайку – похлебать супчику – поесть картошечки. У Элькиной семьи была дача в деревне, там какая-то очень урожайная и особенная почва, и картошка выходила огромнейшая и изумительно вкусная.

Элька потом сказала, что она давно начала подбирать к Жене ходы, и этот день был итогом ее трудов. Но Женя об этом не знала, и для нее тот день был – сюрприз, счастливое стечение обстоятельств. Они втроем, – еще была Элькина подружка, – дежурили в школьном музее и чрезвычайно весело, хорошо и, как сейчас бы Женя сказала, душевно провели там часов несколько, болтая о чем, не вспомнить, но было удивительно интересно. За последний год Женя уже привыкла с прежними подружками отмалчиваться о том, что занимало мысли и чувства. А в этот день неожиданно-радостно открылась возможность делиться. Словно открылась дверь – в другой дом, где интересно ей и где интересна она. И когда они шли домой – была ранняя, зимняя еще, весна, – на газонах – насыпи белого снега, тающего днем и застывающего ночью, солнце, отраженное снегом, весело слепило глаза, и в окружении запахов, звуков рождающейся весны Женя поняла, что они – подруги. И для нее их дружба началась с этих сверкающих лучей на хрустальных кружевах льда…

***

…Прочитав к 14 годам всерьез и проникновенно, кроме «Мертвых душ», всю прозу Пушкина и Лермонтова, их же черновики – особенно, почему-то, полюбила черновики, недописанное или вовсе «неначатое», Тургенева, по половине – Чехова и Горького, «Войну и мир», один том Мериме – больше не было и, что характерно, это был том эссе о русской литературе – Женя взвыла. «Дайте какой-нибудь глупый французский роман!», – они с Элькой были записаны во все библиотеки района, но пошли в маленькую, недалеко от школы, где решились озвучить эту мысль. Их пустили по рядам – по полкам. Хотелось что-то… вроде Дюма, что ли? Но не его. В нем Женя к этому моменту порядком разочаровалась: однообразно и скучно, «Ради „Трех мушкетеров“ стоило, конечно, написать всю эту макулатуру, но я ж теперь не обязана всю ее читать». Тогда не было, уже тем паче, в библиотеках, такого изобилия «женских романов» – а хотелось что-то такого. Именно, что – такого. Без лишних мыслей. Пересмотрев все, в результате взяли: Женя – «Семья Тибо» дю Гара, Элька – «Очарованную душу» Роллана… И с французами не повезло…