Утром врачи делают обход, осматривают больных. Спал я сегодня больше обычного. Первый день в больнице, когда я действительно выспался, хоть и проснулся от ночного кошмара. Может, это был и не сон вовсе, а больное воображение, возникшее в результате химии, которую в меня тут литрами закачивали.
После кошмаров, сомкнуть глаз уже было нереально. Приходилось лежать в темноте и одиночестве, смотреть в потолок и ждать восьми утра. Именно в это время, отделение оживает: моют полы, мерят температуру, колют обезболивающее, кормят таблетками. Всяко лучше, чем разглядывать микробы на потолке.
После восьми часов утра, ближе к девяти, происходит самое интересное: заходит доктор, в окружении таких же неприметных и молчаливых специалистов и медсестер в халатах; быстренько отчитываются перед своим начальником, который подходит ко мне ближе и спрашивает:
– Роман Птенцов! Как вы себя чувствуете?
– Вроде бы не плохо… – ответил я.
Только жар. На лбу можно было воду кипятить, но полагаю это мелочи, о которых этим людям знать необязательно. Не люблю жаловаться и прибедняться.
– Тогда полагаю, нам нужно его усыпить… – не скрывая своих слов, прямы текстом сказал доктор, вызвав у меня тем самым недоумение.
Жар усиливался. С моей головы побежал пот. От страха я схватился за простыню и сжал руку в кулак. Сейчас, даже пошевелиться не мог. Такое со мной было впервые.
– Что простите? – решился спросить я.
Начальник ортопедического отделения повернулся и увидев мое тревожное состояние, улыбнулся в ответ и спросил:
– А Вам, что, не сказали? – медики посмотрели на меня, как на какого-то идиота. – Вас сегодня усыпляют.
Что за бред? Я что собака какая-то, чтобы меня усыплять?
– Вы уже достаточно пожили! Пришло время жить другим, – уверенно продолжал ортопед.
– Извини приятель, это моя прихоть! – протараторил некто, находившийся ко мне спиной.
Незнакомый мужчина безмятежно смотрел в окно, держа руки в карманах. На нем был деловой костюм черного цвета. От одного только вида и напряженной обстановке, у меня мурашки по спине побежали. Подозрительный и мрачный товарищ повернулся. От увиденного у меня кровь застыла в жилах. Это был я. В прямом смысле этого слова. Я что спятил?
Врачи схватили меня за руки, остальные помогали удерживать меня, не позволяя встать с кровати.
– Что происходит!? – недовольно выкрикнул я. – Эй, помогите!
Доктор держал в руке шприц, с которым подходил ко мне все ближе и ближе.
– Не переживай ты так, – с коварной ухмылкой сказал мой двойник. – Это для твоего же блага.
Только иголка проткнула мою руку. Только я почувствовал страдания, каких ранее не чувствовал, как я в ужасе проснулся. Сон? Да это было сон, от которого не просто теперь прийти в себя. Вся подушка промокла моим потом. Присниться же такое. Вот такие сны, мне стали сниться довольно часто, и я ничего не могу с этим поделать. Посттравматический стресс? Может какая-то иная причина, скрытая где-то глубоко в моем подсознании?
После таких снов, даже аппетит пропал. Завтрак остался не тронутым. После утреннего обхода все медики и прочие медицинские сотрудники покинули палату и закрыли за собой дверь. Такого угрюмого грубияна они давно не встречали. По глазам вижу… Теперь, когда меня наконец-то оставили в покое, появилось время, чтобы погоревать. Алина была единственным человеком, ради которого я бы стерпел весь этот ужас, происходящий в больнице. Только ради нее остался бы сильным… Но, как это всегда бывает, потеря любимого человека, ломает душу. Я любил Алину, чтобы кто ни говорил. Любил больше собственной жизни. Без этого человека, даже просто не представлял себя. И как бы больно мне не было, ни одна слеза на моем лице так и не появилась. Может что-то внутри меня сломалось, когда я в первых рядах наблюдал за ее смертью, а может выплакался еще тогда в охотничьей хижине. Кто знает? Одно знал точно, ничего от Романа Птенцова уже не осталось. Он погиб вместе с Алиной Ибрагимовой в тот день.
