Остановившись в ангаре, я недовольно и грубовато выкрикнул:
– У меня нет времени на экскурсии!
Бакеева, улыбнувшись, повернулась в мою сторону, и резво ответила:
– Времени у вас еще предостаточно.
После чего к нам подошел агент, в руках которого был зеленый рюкзак, с которого свисал мой лук. Леонидовна, даже не посмотрев в мою сторону, сказала: – Кстати, это, видимо, ваше!
Агент протянул мне мой рюкзак. По взгляду Леонидовны было понятно, что всё неспроста, я уже привык ожидать от этой женщины всего, даже за рамки вон выходящего. Я молча забрал рюкзак у солдата, который после передачи сразу же ушел.
– Это что, типа сувенира? – спросил я. Поставив рюкзак на пол, я присел и, облокотившись на коленку, открыл его.
– Ваш долг перед Родиной закончен. Поэтому наша организация вас не смеет задерживать, но при вашем желании, я могу взять вас на подходящую для ваших талантов вакансию.
Леонидовна смотрела на меня так, словно я её детище, которое она создала с нуля, и после сказанного ею у меня появился очень интересный вопрос.
– И что эта за вакансия такая? – я повернулся к своей собеседнице и четко смотрел ей в глаза. – Убийца по вызову?
Она, не отрывая от меня взгляд, улыбнулась, и тут я понял, что сам же и ответил на свой вопрос.
Отвернувшись, я почувствовал, что всё именно так. Всё, что произошло со мной с момента смерти моего деда, превратило слабого мальчика, не способного постоять за себя, в нечто, на поиски которого отправили целое подразделение. Бакееву это не особо разочаровало, она просто ответила мне:
– Если вы отказываетесь, мы вас не держим. Можете вернуться к своей беззаботной жизни.
После таких слов я повернулся в ее сторону, поскольку осознавал, что всё именно к этому и ведет. Не видел, откуда она достала этот блокнот, но она явно хотела меня чем-то удивить. – Это тоже принадлежит вам…
– Что это? – удивленно ответил я.
– Это принадлежало вашему деду, – Леонидовна, передав мне загадочную рукопись, просто положила руку на руку и продолжала мне отвечать, – он просил передать этот блокнот своему внуку, когда придет время.
Сказать, что она меня удивила, значит не сказать ничего. Я быстренько просмотрел дневник, который местами был обгорелым. Внимательно изучив почерк, я удостоверился, что рукопись действительно принадлежит моему деду. Бакеева, наблюдая за мной, загадочно спросила:
– Что вы решили?
Я закрыл блокнот, положил его в карман штанов и ответил ей:
– Пожалуй, я попробую заняться чем–нибудь более адекватным.
Странно, ее даже не смутил мой ответ. Может, она действительно решила меня отпустить, я особо не задавался этим вопросом – просто поднял рюкзак и пошел на выход, наблюдая за работой агентов в ангаре.
Задерживаться в здание Иерархии особого желания у меня не было, поэтому на выходе меня досмотрели, проверили мои вещи и отпустили. Находясь в городе, я ощутил свободу, стало даже как-то непривычно наблюдать за простыми людьми, которые спешат на работу, куда-то опаздывают и суетливо решают свои проблемы.
Примерно через час я оказался во дворе своего дома. Такое ощущение, как будто сто лет не видел эти места. Оказавшись в подъезде и поднявшись на свою лестничную площадку, я повернулся к двери и застыл. За этой дверью меня ждала моя семья, родители и младшая сестра. И я не знал, что им сказать, ведь наша последняя встреча прошла не очень. Если честно, она даже и не началась, в каком-то смысле. Я обещал проводить их на самолет, но обстоятельства заставили меня поступить иначе. Мне оставалось лишь позвонить в звонок, что я, собственно, и сделал. Время от звонка и до того, как моя мама открыла дверь, тянулось очень долго, я же не мог просто сказать: «Простите меня, что не проводил вас на самолет, хотя и обещал, у меня были более важные дела, чем нести ваши чемоданы», поэтому единственное, что мне показалось более или менее правильным – просто извиниться.
