Генерал Пиротов давно распорядился не препятствовать тем, кто хотел покинуть Нижний Брянск ради жизни под сенью Самого Древнего Добра. Выдать расположение Нижнего Брянска они всё равно не могли, так как найти его можно только по тем щелям, которые мы создавали. Когда группы добытчиков возвращались, щели закрывались, и Нижний Брянск снова надёжно отделялся от Химмлиара.
Правда, таких дезертиров уже давно не было, Все, кто хотели уйти, ушли в первые дни.
– Это из-за Фроловой, – шепнул мне Лимоныч. – Люди боятся, что заразятся её пупковым узором.
– Господа дезертиры, – обратился Матвей к жителям. – Мы не будем мешать вам бежать наверх, но сейчас в приоритете наша миссия.
– Эй, парень, – крикнул один мужик. – За дезертира ответишь. Ты сам-то кто? Сам-то – предатель России.
– Вот именно, – добавила женщина. – А мы на свою землю идём, на брянскую.
Старый спор Матвея с соотечественниками. Некоторые из них считали предательством его переход в подданство Енавской Державы. Именно за это Антон Брулев презирал Матвея, называя его странным термином «колбасный эмигрант».
– Надо бы поторопиться, – вмешался Блаттскаг. – Переход нельзя держать открытым.
Антон Брулев обратился к жителям:
– Обещаю, что после ухода наших отрядов, кэр Блаттскаг откроет для вас новую щель.
– Но на восьмой башне, – вставил Блаттскаг. – Идите туда.
Когда жители ушли, Лимоныч поправил снайперскую винтовку на груди и скомандовал:
– За мной, пацаны. Соблюдаем дистанцию.
Он шагнул в пузырь пространства вокруг тумбы с машинерией. Его тело размазалось по стенкам пузыря и растворилось. Снайпер Зиновий Дмитриев, мужчина с большой седеющей бородой, делавшей его старше, смотрел на часы. Выждав минуту, шагнул в пузырь. За ним шагнул Ярослав Зотов, который нёс на себе пулемёт.
Такмарк Ундигг закрыл за ними пузырь. И сразу начал настраивать части машины на открытие прохода для нас. Наша щель откроется рядом с той, через какую мы прошли на ферму с арбузным полем. Группа Лимоныча должна за это время занять позиции вокруг фермы.
4
Антон посмотрел на часы:
– Ну, двух часов, думаю, достаточно, чтобы выйти на позиции. Открывайте, кэр Блаттскаг.
Пузырь пространства вырос вокруг тумбы, но нам снова помешали.
В конце улицы показался Дьярф.
– Стойте, я сделал, – кричал он и размахивал белым пакетом, которые у землян назывались «целлофановыми» и были во множестве разбросаны по Нижнему Брянску ещё до войны с Первомагом. – Было трудно, но я сделал.
– Что сделал? – спросила я, когда он подбежал к нам.
– Защиту от иллюзий.
– Но ты учил, что от них нет защиты? – отозвался Матвей.
– Поэтому и было трудно, – усмехнулся Дьярф. – Правда, это не совсем защита, а что-то вроде сигнала.
Он развязал шелестящий пакет и поднёс ко мне. Из него ударил резкий запах какого-то гнилья.
Матвей был более категоричен в описании аромата.
– Это же дерьмо, – сморщился он.
– Да, пахнет не очень, – согласился Дьярф. – Но всё равно вам надо это съесть.
– Да ну тебя. Серьёзно?
– Если не хотите пропасть в иллюзии, то лучше съесть. Совсем немного.
Дьярф снял с пояса мерную ложечку, которой он пользовался, создавая свои ливлинговские настойки и рулли.
Зачерпнув отвратительную чёрную кашицу, поднёс ложечку ко мне:
– Просто глотай, не дыши.
Задержав дыхание, я проглотила безвкусную массу.
– Фу, – сказал Матвей, когда настала его очередь. – Теперь я понимаю, почему Бленда не любит магию ливлингов. У них не волшебство, а мерзкий биопанк.
