Самопознание - страница 23

Мышление должно от чего-то отправляться. Должен быть отправной пункт, основание для мышления. Он думал: «Если известны элементы сущего и их взаимодействия, то можно объяснить любое явление». Но нужно определить этот элемент сущего, элемент материи. Издавна таким элементом считали атом как элементарную неделимую частицу вещества. Но кроме физических явлений, многие из которых определяются и объясняются атомно-молекулярными взаимодействиями, есть явления биосферы и общественной жизни. Социальные и биосферные явления не могут быть сведены к атомно-молекулярным взаимодействиям и объяснены посредством их. Вопрос об элементе сущего, материи и вместе с тем об отправном пункте единого понимания оставался открытым, нерешенным.

1973 – 75 годы были годами воинской службы. Тягостное течение времени скрашивалось только созерцанием природы да размышлениями на посту во время несения караульной службы. Казалось, в мечтах, что после возвращения домой начнется новая, другая, какая-то настоящая жизнь, которой он еще не жил, но только собирался жить. Но вернулся домой, и потекла такая же, как прежде, бесцельная и нелепая жизнь в недовольстве ею и томлении без настоящего дела. Хотелось жить полной жизнью, но ни жить, ни общаться не умел. Все еще был отроком. Размышлял о возможности изменения себя, чтобы быть таким, как все. Искал свое дело – дело для души и вечности.

Наступает время, когда птенцы улетают из родительского дома, чтобы жить самостоятельно. И ему нужно было решиться на перемену жизни. Грезилось ему однажды во время дневного легкого сна, что шла гроза, лился дождь. От большого камня, лежащего в улице, отделился обломок. Бурным потоком воды его унесло в дальний конец улицы, на зеленую поляну. На той поляне солнце ласково пригревает, птицы поют, ветерок освежает. Хорошо там было камню, легко, привольно. Возвратился все же обломок к своему родному камню, но ту поляну не может забыть. Хочется вернуться обломку туда, где ему так легко дышалось, где птицы пели и солнце согревало, но жаль бросить отца, родной камень. В августе 1978 года он сжег тетради со своими записями и уехал из города, в котором прошли детство и отрочество, уехал, полный надежд на жизнь, из стесняющей атмосферы родительского дома и родного города к свободе. В это время, службы в армии и в последующие неспокойные годы, он систематически не размышлял, но всегда думалось, конечно, о чем-то, что-то зрело, наверное, в голове. Было понимание, еще не высказанное, не сформулированное, о необходимости единой науки, единого научного языка, поскольку не объяснить в категориях атомно-молекулярной теории ни биологические, ни социальные явления. Единство понимания было необходимостью познания, и мысль в нем искала путь к этому единству. Но непроизволен был этот поиск. Он не осознавал еще своего призвания, не знал себя, не нашел себя в своем деле.

Влекла к себе мощно, ошеломляла, притягивала взор женская красота. Но женщины и красота их были для него недоступны. Смел с женщинами тот, кто устойчиво утвердился в общей, мирской жизни. Тот, кто не включен в мирскую жизнь, кого нет в мире, тот не имеет успеха у женщин. Он избегал многолюдства, не мог его психически и физически выносить и тем обречен был на одиночество. Женщин около него не было: они там сбывают свою красоту, где многолюдство, где успешно устроившиеся в жизни благополучные индивиды. Красивых женщин не бывает на окраине жизни, там, где был он.