Впрочем, феномен внезапного похудения поражал всё же больше, чем самодовольная рожа главы Тайного Приказа. Я настолько сильно озадачилась, что еле дождалась очередной трапезы с дядюшкой Цвейгом, дабы не вызывая лишних подозрений, обо всем его подробно расспросить.
Как оказалось, ответ лежал на поверхности. Пробудившаяся магия сжигала калории не хуже многочасовых тренировок. Вот только спешить умиляться данному обстоятельству не стоило. В идеале функционирование физической и магической составляющей в организме человека должно было протекать взаимосвязанно, но в то же время как бы параллельно. При больших магических затратах, когда резерв - здесь его называли аккамуляциор - пустел, для восстановления зачастую использовались физические силы собственного организма. Однако, подобное грозило самым настоящим истощением.
Поэтому юных магов сызмальства учили особому виду медитации, которая впоследствии помогала им лучше чувствовать собственную магию и не завязывать её на жизненных ресурсах организма.
Нередко при проявлении сильных способностей, или после их неоправданно расточительного применения у мага наступал откат - магическое опьянение. Его-то мне и посчастливилось пережить после того, как главный головорез семейства узнал на собственном опыте, насколько тяжелой может быть рука обиженной женщины. Гасить же подобное состояние можно было несколькими способами - уже упомянутой медитативной практикой, какой-нибудь нехитрой физкультурой, или же кое-чем гораздо более приятным… Словом, неслучайно моё доселе спавшее вечным сном либидо пробудилось именно в тот накаленный момент.
Произошедшее в тренировочном павильоне что-то переломило в наших отношениях с Рэтом. Совершенно иррациональным образом вдруг куда-то делся мой неизменный страх перед ним. Возможно, причина крылась в том, что я просто наконец стала привыкать к поразительным странностям своей новой жизни. А быть может, Лорд и в самом деле вдруг отчего-то ко мне потеплел, перестав безмолвно излучать подспудное желание поскорее разделаться с подозрительной самозванкой.
И что уж совсем удивительно, но потепление наметилось и в наших до того откровенно враждебных отношениях с Ланзо. Будучи большим ценителем черного юмора, он вдруг решил назначить меня на роль своего любимого ходячего анекдота. Теперь наши совместные занятия по фехтованию проходили более менее гуманно. По крайней мере, потея на отработке стойки или выпада, я больше не опасалась отойти в мир иной раньше времени.
В остальном, жизнь моя приобрела некое подобие причудливой рутины. Изредка её разбавляли лекции Лорда-конструктора, который пару раз в неделю покидал свои лаборатории при столичном Механическом Приказе, дабы выполнить пожелание своего отца и обучить меня азам набирающей всё большую популярность науки.
Информацией Волкер делился интересной, но на мой познавательный энтузиазм отвечал полнейшим равнодушием. Он словно витал в совсем иных, недоступных для таких, как я, измерениях и всё его аскетичное, строго упорядоченное существование было посвящено одной-единственной высшей цели. Одним словом, безумный гений во плоти, как заключительный яркий штрих на полотне семейного портрета.
По крайней мере, так думала я, считая Волкера самым младшим членом рода Уркайских.
***
Черная, лакированная до зеркального глянца карета, запряженная парой самых обыкновенных лошадей, как-то под вечер въехала на территорию особняка. Она миновала центральную ведущую к парадному крыльцу аллею, объехала здание по аккуратной дуге и по широкой засыпанной песчаным гравием дорожке укатила куда-то вглубь обширного сада…
