– Ты один из немногих, кто видел мои глаза, – прошептала она, – но тебе можно, потому что ты такой же, как я, я это чувствую. Спи.
Я улыбнулся и мгновенно провалился в глубокий сон.
Когда я очнулся, было почти три часа дня. Я встал, порылся в рюкзаке, нашел все необходимое и пошел искать душ. Было невероятно приятно стоять под потоками слегка теплой воды, смывая с себя дорожную грязь и усталость прошлого дня. В голове был приятный вакуум, и я, словно воздушный шарик, парил над городом, с которым я только слегка успел познакомиться, но который уже был мне ближе, чем многие другие места на Земле.
Я вышел в холл, где была стойка регистрации, и увидел Джой. Она читала, а за ее спиной древний магнитофон играл заезженную кассету со старым, настоящим американским роком. Она оторвалась от книги и взглянула на меня.
– Доброе утро!
– Э… да… сейчас ведь день?
– Но у тебя-то утро?
Я улыбнулся. Она заулыбалась в ответ.
– Ну? И что ты встал? Иди! У тебя не так много времени, а тебе надо столько всего увидеть!
– Я тебя… я не совсем понимаю, почему не так много времени?
Откровенно говоря, я вообще не понимал, о чем она. Мне действительно хотелось столько всего посмотреть, так что я бы предпочел отправиться гулять, не теряя ни минуты, но никак не рассчитывал, что мое время будет чем-то ограничено.
– Ну, я же обещала показать тебе свой родной город? Я всегда выполняю свои обещания. Через три дня мы улетаем домой.
Я уставился на Джой, совершенно сбитый с толку.
– Улетаем? Погоди, но… ты же меня едва знаешь, и потом, я же… нет, слушай…
И в этот момент меня вдруг осенило. С того самого момента, как я начал принимать необдуманные решения и плыть по течению, моя жизнь начала только улучшаться. Я увидел прекрасные места, я встретил замечательных людей. Те ребята в Барселоне, моя Дэни, теперь вот Джой, с ее совершенно съехавшим рассудком, но таким добрым, чистым, открытым сердцем. Кого я еще успел бы встретить на своем пути? Меня ждало столько историй…
– А вообще, – я заулыбался, – вообще, да, я тебя понял! Три дня так три дня, я успею. А потом мы поедем – или полетим – в твой город.
– Домой…, – счастливо выдохнула она, и, скажу наперед, я никогда в жизни, ни разу не видел, чтобы кто-то произносил это слово с такой любовью.
Я вернулся в комнату и стал распихивать по карманам всякие нужные вещи. Например, блокнот и ручку. Я совершенно криворукий, когда дело касается фотографий, но мне это и не нужно – я очень люблю рисовать. Да, тоже, наверняка неправильно, но так я могу навсегда сохранить в памяти самые прекрасны места и моменты. Потом я наткнулся на кошелек, в котором было уже изрядно меньше ста долларов. И только тогда я заметил в кармашке кредитку, обернутую бумажкой. Это была записка от мамы: «Ты ведь не думал, что я тебя отпущу без денег?» Я усмехнулся. Эта женщина не переставала удивлять меня. Впрочем, это и не плохо. По крайней мере, в самом крайнем случае я мог воспользоваться этим неприкосновенным запасом.
Днем Голливуд был, пожалуй, самым шумным местом, где мне когда-либо удалось побывать! И настолько разношерстной толпы я не видел давно. Но я бродил по улицам, жадно впитывая в себя все новые и новые впечатления, подтверждая или разрушая мифы и легенды этого удивительного места. Мимо киностудий и музеев, мимо знаменитых клубов и ресторанов, забывая о том, что нужно что-то есть, помимо кофе. Я шатался по Беверли Хиллз, заглядываясь на особняки знаменитостей, прошелся по Родео Драйв, чувствуя все свою несостоятельность, но совершенно по этому поводу не беспокоясь, и, в итоге, обнаружил себя на золотом песке пляжа в Санта-Монике. Кто бы мог подумать, что Сансет в прямом смысле приведет меня к закату!
