Я стянул майку, скинул тапки и лег на песок в одних шортах, подставляя уже слегка успевшее покрыться загаром тело ласковому предвечернему солнцу. В моем внутреннем мире наступило поразительное спокойствие! Конечно, я бы отдал глаз за то, чтобы рядом со мной в этот момент оказалась Дэни. Я бы хотел смотреть в ее зеленые, как у матери, глаза, перебирать ее темные мягкие волосы… впрочем, она тогда была где-то в одном из самых веселых городов Земли и, я уверен, счастлива. И, более того, я был уверен, что она тоже думала обо мне.
За три дня я изучил Лос-Анджелес вдоль и поперек. Огромный, размазанный тонким слоем по всему побережью, город оказался городом таких поразительных контрастов, что диву даешься, как люди здесь выживали? И, тем не менее, мне понравился этот неуравновешенный, покрытый глянцем и сажей, город. И не верьте никому, кто скажет вам, что его жители не любят, когда его называют Эл-Эй – вы бы слышали, с каким придыханием они это произносят!
Три дня спустя, Джой разбудила меня рано-рано утром и заставила вылезти из постели.
– Нам надо в аэропорт, мы летим домой!
Я собрал рюкзак и вышел за своей спутницей на залитый утренним солнцем бульвар. Меня немного удивило, что у Джой не было ни рюкзака, ни чемодана, а только ее сумка и связка книг. Конечно, я и сам всегда путешествовал налегке, но это уже слишком.
В аэропорту Джой без предупреждения закрыла мои глаза руками.
– Не смотри, пусть это будет для тебя сюрпризом.
Я повиновался. Поскольку я даже близко себе не мог представить, откуда могла быть эта странная девушка, то не пытался и гадать. Мы остановились, и она убрала руки. Мы стояли возле стойки регистрации, и на табло высветился ближайший рейс – на Сан-Франциско.
– Ты из Фриско! – улыбнулся я.
Она сморщила нос.
– Не называй его так, это неправда! Это не город сумасшедших – это город самых счастливых и гармоничных людей планеты!
Мы купили билеты и, пройдя пару вынужденных формальностей, отправились к воротам.
В самолете с нами летели самые веселые стюарды, с которыми мне довелось полетать за всю жизнь. Когда мы наконец поднялись в воздух, и я бросил прощальный взгляд на раскинувшийся под крыльями город, я взглянул на Джой. Она поправила очки и подмигнула мне сквозь синие стекла. Кажется, настал самый подходящий момент обрушить на нее лавину моих вопросов.
– Расскажи мне о себе?
Она пожала плечами.
– Ну… а что рассказывать-то? Ты же сам все видел?
– Я только понял, что ты любишь Джорджа Харрисона, синий цвет, работаешь в хостеле и, ну да, ты из Сан-Франциско. Вот и все о тебе!
– Уже много, нет?
– Нет!
Мы оба рассмеялись. Она глубоко вздохнула и положила голову мне на плечо.
– Я даже не знаю, кто я. Моя бабушка была итальянкой, а дедушка – поляком. А со стороны мамы бабушка была на половину француженкой, а дедушка – ирландцем. Поэтому я даже не знаю, кто я. Но, на самом деле, я из Сан-Франциско, и это все обо мне! – она помолчала, но я не торопил ее, – мама и папа погибли тогда, одиннадцатого сентября, в Нью-Йорке… первый раз выбрались посмотреть другой город и…
Я сглотнул. Никогда не знал, что говорить в таких случаях, а тогда тем более. Как утешить человека, который потерял самых близких на свете людей? Если эти люди стали частью национальной трагедии?
– Почти всех своих бабушек и дедушек я знаю только по старым фотографиям, только с одной была когда-то знакома лично, но она умерла. Ну и все, пожалуй. Так что, когда встал вопрос о том, что со мной делать, все просто растерялись. И, наверное, поэтому послали меня в тот приют…
