Мы зашли в небольшое кафе на шумном причале и поели суп из буханок хлеба. Это было странно, и вкусно, и сытно, и поразительно не дорого. Впрочем, такая мелочь, как деньги меня перестала волновать – я уже чувствовал в воздухе запах приключений. Или так пахло от ее кожи?
Она протащила меня через пол города. Но при этом упорно запрещала мне смотреть в сторону залива, запрещала мне думать о мосте, хотя это все, о чем я мог думать с тех пор, как приземлился наш самолет.
Мы шли через прекрасный, таинственный и такой волшебный парк Золотые ворота, и Джой вытащила свой огромный фотоаппарат и стала снимать все, что было вокруг: стволы деревьев, яркие, как сполохи пламени, георгины, облака на бесконечном голубом небе, наши ноги, меня, себя, нас… она просто кидала эти фотографии в свою сумку, даже не задумываясь о том, вспомнит ли она потом где, когда и при каких обстоятельствах они были сделаны.
Мы дошли до Японского сада. Она подошла к окошку кассы, и кассир неожиданно радостно ей улыбнулся.
– Добрый день, юная леди! Давненько я тебя не видел у нас! Рад, что ты вернулась.
– Я тоже рада, что вернулась! – заулыбалась Джой.
Кассир пропустил нас. Понятно, почему он пропустил ее – все жители Сан-Франциско могли ходить туда в любое время и совершенно бесплатно, но я должен был заплатить за вход. Когда я спросил у Джой, почему так получилось, она неопределенно склонила голову.
– Это давняя история, но этот человек до сих пор считает, что обязан мне чем-то. Он неправ. Но переубедить его невозможно, так что я не пытаюсь. Когда он спросил, что он может сделать для меня, чтобы отплатить мне, я спросила, смогу ли я как-нибудь привести в сад кого-нибудь из друзей. Он пообещал, что для любого, кто войдет со мной, парк будет вторым домом. Так что, добро пожаловать домой!
– А что за история-то?
Мы устроились у пруда под деревом. Вокруг было тихо и спокойно, и даже вездесущие туристы были незаметны. Джой смотрела на мягкие скаты пагоды, довольно прищурившись.
– У этого человека были слишком грустные глаза. Он уже много лет работает в этом саду, но он всегда был слишком грустным. Я спросила, почему он грустит. Он был одинок. Его дочь выросла и уехала в другой город, его жена умерла, а больше у него никого не было. Я стала приходить в сад каждый день, устраивалась возле его будки и рассказывала ему истории – все, какие знала! О людях, которых я встречала, о том, что происходило в других районах, о городах, где я бывала… я пересказывала ему все прочитанные мной книги, все увиденные мной фильмы и сны, все услышанные песни. А потом я нашла бездомного кота и приволокла ему. Так у кассира появился верный рыжий друг. Тогда он вышел из своей будки и обнял меня и сказал, что благодаря мне, он прожил сотню счастливых жизней и увидел весь мир. Он попросил меня никогда не бросать путешествовать, потому что так он может путешествовать со мной. С тех пор я постоянно в дороге. Я езжу из города в город, из страны в страну и знакомлюсь с разными людьми, и попадаю в разные истории, читаю сотни книг, потому что в этой будке сидит очень одинокий человек. А когда я устаю, я возвращаюсь домой и иду к нему, рассказывать о своих приключениях. Странно, да?
Я молчал. Ну, а что вы бы ответили на такое? Как можно оценить поступок человека, который делает все, чтобы кто-то рядом был счастлив? Как оценить того, кто живет только для того, чтобы делать счастливым всех вокруг? Я легонько ткнул ее пальцем в щеку.
