– Помнит Враварин, значит, – пробормотал Женька. – Хорошо, когда о тебе память остается.
– Это ты брось! – резко сказала Катрин. – Рано в этаком тоне о себе думать. Завтра Иришке позвонишь, скажешь, что безумно соскучился. А помнить-то тебя товарищ Варварин наверняка помнит. Здесь хоть и целый год прошел, но твой порез идиотский бутылочный попробуй, забудь. Но уж томик трофейного Шопенгауэра тебе передавать, согласись, как-то глупо.
– Это да, я иррационалистов терпеть не могу. Их переводить трудно, – Женька улыбнулся.
Ехать было недалеко. Женька упирался ногами в борт накрытой брезентом лодки. На вид посудина была крепкой, что обнадеживало.
– Бойцы, а как у нас с плаваньем, ныряньем и прочим гребным спортом? – поинтересовалась Катрин.
– Я грести умею, – сказал сержант-взрывник. – На Оке вырос.
– Уже хорошо. А ты?
Старшина пожал плечами:
– Справлюсь. Хотя на разряд не сдал бы.
– Нам на рекорд не идти. Доберемся, – весело сказала Катрин. – Старшина, ты на меня так не косись. Меня не за легким орденом снарядили. Покровителей наверху не имею, сплю только с тем, с кем нравится. И грести я, кстати, тоже умею.
– Понял. Извиняюсь, – старшина разгладил усы. – А вы из каких мест будете, товарищ младший лейтенант?
Познакомиться толком не успели – «Додж» остановился под прикрытием хаты-развалюхи. Лимана видно не было, но с той стороны несло стылым холодом. Толкунов отправился устанавливать контакт с местным начальством. Доносились голоса, кто-то смачно матерился.
– Готовится братва, – безмятежно заметила Катрин.
Старший лейтенант вернулся взмокший от волнения, но довольный собой. Пакет с приказом передал, сложностей не возникло. Собственно, какие сложности? Приказ подлинный, подтвержденный по телефону из штаба армии.
Катрин, ежась в своей щегольской летной куртке, прогуливалась у машины. Бойцы смотрели на нее странно, – пока начальница шутила да болтала – армейской девчонкой казалась. Своей. А сейчас… Мешает красота на войне, хоть во что ее наряжай.
– Да нормальная она, – негромко сказал Женька, поднимая ворот шинели. – Боевая и опыта хватает.
– Не то слово, – пробормотал старшина. Верхняя часть правого уха у него отсутствовала, и от этого казалось, что подрывник держит голову криво. – Давно ее знаете, товарищ младший лейтенант?
– Да с начала службы. И в командировку с ней ходил.
– Понятно…
Из-за хат вышли трое командиров, поздоровались с Толкуновым. Принялись разглядывать «Додж». Тут из-за машины вышла Катерина, и внимание переключилось на нее.
– Дивчину брать не будем, – отчетливо сказал коренастый капитан.
– То есть как?! – изумился Толкунов.
– Вот так. Десант не шутки. Другого радиста ищите.
– Где искать? Да и не радистка она.
– Тем более. Оставьте с машиной. Нужен человек – в батальоне добровольцев хватает, берите на выбор. Бойцы у нас опытные, проверенные.
– Какие добровольцы? Она специалист. Нужна будет.
– Незаменимых у нас нет, – отрезал капитан. – Я контрразведку тонкому делу учить не собираюсь. Нужно забрасывать – забрасывайте. Но не с нами. Подстрелят зря. Мы с боем пойдем, без фокусов-покусов. Мужское занятие. О чем, извиняюсь, у вас командование думает?
– Командование у нас думает, – с нажимом заверил Толкунов. – У нас, знаете ли, СМЕРШ. Думать у нас умеют.
– А у нас морская пехота. Дело простое – в воду и на фрицев. Убьют девушку зря. Я уж извиняюсь…
– Я тоже извиняюсь, – Катрин шагнула к спорящим. – Будете брать, не будете – ваше право. Спорить не о чем, одно дело делаем, пусть и разным манером. Мы можем и раньше уйти. Лиман не лес – мимо порта мы как-нибудь и сами не проскочим.
