Самый темный час - страница 10

Окей, до этого мы дойдем, а пока…

Внезапно с площади звучит выстрел. Я вздрагиваю и резко оборачиваюсь, но ничего не вижу из-за толпы.

Еще толком не осознав, что на проверке как раз находился последний ряд, я уже предчувствую беду и начинаю пробираться между трепещущих от страха людей. Я прорываюсь вперед, расталкивая их руками, и, когда вываливаюсь в более-менее свободное пространство на площади, мое сердце обрывается и летит вниз – на дно самой бездонной пропасти.

Лиам…

Меня сотрясает от крупной дрожи, а ноги едва не подгибаются в коленях, когда я вижу человека на асфальте – он лежит лицом вниз, но я и отсюда узнаю эту светлую лохматую голову.

– НЕТ! – истошный крик вырывается из моей груди вместе с плачем. Я бегу вперед, наплевав на горожан вокруг и на военных. Даже если подстрелят, мне все равно.

Я подбегаю к Лиаму, падаю рядом с ним на колени и пытаюсь перевернуть его на спину.

– Нет, нет, нет, пожалуйста, нет! – то ли кричу, то ли рыдаю я, с трудом признавая собственный голос. Мне удается немного приподнять тело брата, и я окончательно убеждаюсь, что это он. Это Лиам. С ровным пулевым отверстием между бровей. – НЕТ! – Я пытаюсь подтянуть его к себе, но он ужасно тяжелый, а руки не слушаются и дрожат так, будто через меня пропустили мощный разряд тока. Я почти ничего не вижу из-за слез, но хорошо чувствую, когда кто-то подхватывает меня под локти и пытается оттащить от брата. – НЕТ! – кричу я до хрипоты, выскальзываю из захвата, прижимаюсь к Лиаму, словно пытаюсь запоздало закрыть и защитить его от других, но… – Лиам, Лиам, пожалуйста, Лиам, – бормочу я ему на ухо, но меня вновь поднимают под руки, и на этот раз, ослабнув, я не могу сопротивляться. Кто-то тянет меня прочь от тела – они повторяют, что это опасно, говорят что-то еще, а я только и могу, что едва волочь ноги и смотреть на Лиама, не веря, что все это правда.

Последнее, что я вижу перед тем, как меня уводят к медицинской палатке: лицо Инспектора в стороне. Лицо человека, который отдал приказ сделать выстрел.

Глупо ненавидеть тех, кого ты не знаешь. Но как поступить иначе, если объект твоей ненависти забрал у тебя близкого человека? Да, не сам, но его слово определило исход. Без вердикта Инспекторов на проверках вообще мало что решается. Они такие своеобразные авторитеты, вроде судьи Дредда, и на этом поприще именно в их руках находятся жизни других людей. Вот моя, например.

Я убираю пальцы от головы и смотрю на решетку.

Зачем он оставил меня в живых? Я же напала на него, пыталась зарезать, а он… что он там сказал своему псу-охраннику? «Она нам пригодится»? Как будто я какой-то разменный товар или предмет, который можно использовать, когда им захочется.

Я недовольно скриплю зубами, выпрямляюсь и прижимаюсь спиной к холодной стене. Ну, хоть кофту надеть успела. Сейчас все еще теплый сентябрь, но, оказывается, в этих камерах никто и не думал заботиться об удобствах временных заключенных.

Никогда раньше не сидела по эту сторону решетки. Да и по ту тоже не так часто появлялась. Но какая уже разница.

Я встаю и начинаю ходить туда-сюда, измеряя шагами размеры моей «клетки». Не хочу думать, что будет со мной, когда проверка на площади закончится и эти каратели вернутся, чтобы… я не знаю зачем. И именно это пугает больше всего.

На всякий случай проверяю, насколько хорошо заперта решетка и есть ли у меня шансы взломать ее изнутри. Ну… или не взломать. Аккуратно вскрыть импровизированной отмычкой. Было бы славно выбраться отсюда до появления инспекторской братии, но что делать после этого, не представляю. Разве что бежать из города, не попрощавшись с бабушкой, дедушкой и Нейтом.