– Сюда! – Я указываю на крышу здания супермаркета, от которого нас отделяют метра два с половиной-три.
– Ты с ума сошла! – вопит Нейт. – У меня была тройка по прыжкам в длину!
– А по прыжкам в толпу зараженных?
Этот аргумент срабатывает. Я разбегаюсь и прыгаю на крышу магазина.
– Давай! – кричу Нейту, но он опять словил паузу нерешительности. – Или мне как Саре Коннор* заорать?
Нейт выдает невнятную ругать, разбегается, но отталкивается довольно неудачно и приземляется пузом на угол здания.
Я бросаю дробовик, падаю рядом с другом и затаскиваю его на крышу. К его неудовольствию, нам приходится повторить процедуру прыжков, пока мы не оказываемся подальше от эпицентра зараженных, которые вовсю атакуют участок и супермаркет. Но как только мы спускаемся вниз, я начинаю рваться к центру города – на площадь, где в последний раз видела родных.
– Нет! – друг хватает меня за руку и тянет в противоположную сторону. – Умереть решила?!
– Там бабушка и дедушка! – я пытаюсь вывернуться, но он оказывается очень цепким. – Я не могу их бросить!
– Сейчас ты им не поможешь! С ними были военные, и либо их отвели в убежище, либо уже слишком поздно!
Аргумент весомый, но мы спорим с Нейтом еще несколько минут, после чего он одерживает победу и предлагает выйти на связь с кем-нибудь городе. Я достаю телефон: сотовая связь не работает. Мы собираемся рвануть к радиостанции, но путь пролегает как раз через район с зараженными. И тогда я вспоминаю про одно место неподалеку и с неплохим радиоприемником. Старый городской завод.
Прикинув расстояние, следующие пятнадцать минут мы бежим переулками, стараясь не попадаться на глаза ни зараженным, ни выжившим (бог знает, успели их укусить или нет). В тот момент я не задумываюсь о безопасности выхода на связь с кем-то за пределами города и чем все может обернуться, если кто-нибудь из «больших ребят» узнает о вспышке заражения. Но потом вспоминаю про Инспектора и его «подтанцовку»: они наверняка успели связаться со своим начальством. Если это произошло, счет жизни Форт-Коллинса идет даже не на часы, а на минуты.
Проскочив в одну из старых лазеек, мы забегаем на завод. В свое время я проводила здесь много часов, когда занималась ремонтом техники или навещала дедушку, который трудился на производственном станке – поэтому, где находится комната управления, я помню отлично. Но, оказывается, помимо нас на заводе есть кто-то еще.
Прислушаться и понять, кто бегает по территории, я не успеваю: попетляв по коридорам, я несусь наверх и через минуту дергаю за нужную ручку.
Заперто.
– Эй! – я стучу ладонью по двери и для верности дергаю второй раз. – Откройте!
Может, замок просто заело и внутри никого нет?
Но я слышу движение, дверь открывается, и первое, что я вижу – дуло винтовки. Второе – лицо Инспектора.
Да вы, наверное, издеваетесь.
Руки и инстинкт срабатывают быстрее: я вскидываю дробовик и целюсь в мужчину, вновь испытывая прежнюю злость, словно весь мир и вспышка заражения разом перестали существовать.
Мы так и стоим, целясь друг в друга. Глупее ситуации, наверное, не придумать. Меня опять трясет от гнева, но, похоже, момент упущен, и я не уверена, что в самом деле готова нажать на спусковой крючок.
Но Инспектор медленно опускает винтовку – и так же медленно мои брови сначала сходятся на переносице (какого хрена он делает?), а затем поднимаются на лоб (это какая-то шутка?).
