- Понятно, - усмехнулся Белецкий, отворачиваясь.
- Ух, и скандал тогда разгорелся! - будто не замечая его напряжения, продолжала Кетеван. - Ты не представляешь, как отец орал. Мне было строго-настрого запрещено даже думать об Аслане. Но... - она решительно вздёрнула подбородок. - Мы всё равно будем вместе, я верю. Пока что ещё мы оба сильно зависим от родителей, но потом обязательно вырвемся из-под их надзора. Если, конечно, они и сами в конце концов не согласятся на наш брак. А пока что приходится скрываться, врать и изворачиваться. Письма друг другу пишем только "до востребования", на домашний адрес нельзя... Если предки узнают, что мы с Асланом до сих пор общаемся... они меня заживо съедят! Да и ему тоже мало не покажется.
- Но почему они против? – недоумевая, поинтересовался Белецкий. - Раз такая любовь... Лучше бы не мешали счастью своих детей, а поддержали и помогли... Ты не пробовала просто нормально поговорить с ними, всё объяснить? Тем более, тебе уже не четырнадцать, ты вполне взрослый и разумный человек.
- Ты не понимаешь, - она коротко и зло рассмеялась. - Это же вопрос чести семьи и рода, вопрос крови... Мы с Асланом принадлежим разным мирам. У нас разные религии... Да и вообще, у грузин к дагестанцам издавна настороженное отношение. Так сложилось исторически.
- Почему?
- Грузинки ведь красивые, - Кетеван горделиво приосанилась. - Наших девушек в прежние времена частенько похищали турки, дагестанцы и лезгины... Да знаешь ли ты, кто такие лезгины?
Он неопределённо покачал головой.
- Они живут в южном Дагестане, на границе с Грузией и Азербайджаном. Раньше постоянно навещали с набегами грузин, крали коней, девушек... и так далее. На грузинском языке лезгин - "лек", а на лезгинском это же слово означает "орёл"... забавно, правда? Есть даже такое стихотворение...
И, внезапно подобравшись, точно на сцене, расправив плечи и вскинув подбородок, Кетеван вдруг начала декламировать нараспев своим хрипловатым завораживающим голосом - громко, никого не стесняясь:
- Позади остались реки,
Гор заснеженных хребты.
В дом к тебе явился леки,
Отчего ж не плачешь ты?
Иль тебе в кругу домашних
Целый вечер напролёт
О моих набегах страшных
Мама песен не поёт?..*
Откинувшись на спинку высокого барного стула, Белецкий с интересом следил за оживлённой мимикой её лица, за точной жестикуляцией, вслушивался в интонации - что и говорить, Кетеван была прирождённой актрисой. Её, несомненно, ждёт великое будущее... И как это он умудрился не заметить её на вступительных прослушиваниях? Как пропустил?..
- ...Иль отец дочурке малой
Не рассказывал в тоске,
Что разбойник я бывалый
И живу невдалеке?
Что держу, ему на зависть,
Полудикого коня...
Знай, в краю твоём боялись
Даже взрослые меня.
Ею невозможно было не залюбоваться. Даже бармен, до этого занятый своими прямыми обязанностями, застыл с полуоткрытым ртом, наблюдая за девушкой, читающей это незамысловатое, но почему-то вынимающее душу стихотворение.
- Мной пугали в давнем веке
Малышей своих они:
"Спи, не то прискачет леки,
Баю-баюшки. Усни!.."
У развалин старых башен
Вьются стаи голубей.
Никому теперь не страшен
Леки в Грузии твоей.
Голос её становился всё более вкрадчивым, нежным, убаюкивающим и обольстительным одновременно.
- Родилась ты ясноокой,
И тебя в твоих горах
Я, как звёздочку, высоко
Поднимаю на руках.
На меня ты смотришь смело.
Хочешь, сядем у реки?
