– Вот смотри, что за телевидение здесь? – ворчит Дима с дивана. – 31 декабря, а смотреть ровным счетом ничего. Вот совсем нечего.
– А что ты хочешь увидеть? – не оборачиваясь, отвечаю я.
– Ну, концерт какой-нибудь… Веселый, а не классической музыки и не церковного хора.
– Переключи канал…
– Куда?
– На другой канал.
– Я уже переключал!
– И что?
– Там тоже ничего нет, – ворчал муж, – какая-то юмористическая программа, но непонятно, о чем это…
Оно и понятно, что непонятно. Языка мы еще не знаем, поэтому местных юмористических программ не понимаем. Да и опираясь на небольшой опыт традиционных и культурных отличий, можно смело сказать, что поймем еще нескоро, даже со знанием языка.
– Открой компьютер и найди «Ютуб», введи в поисковик «Голубой огонек», и будет нам счастье.
– Так это же будут огоньки за прошлые годы? – возмущению мужа нет предела.
– А какая разница? – удивляюсь я. Потому что не вижу никакой разницы, от слова совсем.
Слышу, как муж пыхтит у компьютера, набирает, ругается, сбивается. В конце концов находит что-то похожее на «Голубой огонек», и в зале начинает петь наша эстрада. Ну вот, мы почти дома. Почти все так же. Только обои не те, что выбирала и клеила я, и экран компьютера малюсенький. А так все, как дома.
Словно считав мои мысли про маленький экран, Дима взрывается:
– И что? Теперь мы будем смотреть в эту форточку вместо нормального телевизора?
Телевизор у нас и правда нормальный: сорок дюймов, плазма, «Панасоник». Не последняя модель, ну и что. В хорошем состоянии. Купили с рук – так доступней – с квитанцией, пультом и инструкцией. Все как положено. На первое время хватит, а там, глядишь, на новый заработаем… Заработаю… Или как получится.
– Ну получается, что либо смотрим концерт классической музыки или церковного хора, но на большом экране, либо поем вместе с нашими, но на маленьком! За что голосуем?
– Вот сейчас… Еще мы за это не голосовали.
– Дима, я пытаюсь тебе помочь, – я запнулась, – а вообще-то, мог бы и ты мне помочь, меньше бы думал о всякой ерунде.
Настало гнетущее молчание. Потом Дима высунулся в кухонный проем и сказал:
– Знаешь что, я и так тебе помогаю много. Очень много! Я кормлю детей! Я вожу их в сад! Я их оттуда забираю… Я в магазин хожу! Так что, знаешь что, ты прекрасно можешь обойтись без меня сегодня. Я устал.
– Димуль, ну а кто будет это делать?
– Не знаю.
– Вот и я не знаю.
– Я хотел устроить новогоднее настроение, а ты опять все испортила.
– В смысле?
– Лезешь со своими советами, когда не просят. Куда не просят.
– Ну ты же спросил? – я задохнулась от возмущения.
– Ничего я у тебя не спрашивал. Иди накрывай на стол.
– Вот иди и накрывай на стол, и будет тебе новогоднее настроение. Все на балконе, или в духовке, или в холодильнике. А мне надо прилечь.
И я пошла в спальню, и прилегла. И уснула. Когда ложилась, было девять вечера, и я проспала до утра, так и не проснувшись к бою курантов.
Потом Дима утверждал, что будил меня, но я от него отмахивалась и даже грязно ругалась. Поэтому он решил меня оставить в покое.
Когда я встала утром, то оказалось, что все накануне приготовленные мной яства стоят в зале на столе. Как вчера Дима накрыл все на стол, видимо, так оно и стоит до сих пор. Посуда не помыта. И даже духовка открыта почему-то. Ну это все ерунда. Где люди? А люди, то есть дети и Дима, спали в детской: кто на двухъярусной кровати, кто на полу, кто на матрасе.
