Санктуарий - страница 24

Так что я подробно рассказываю ей об Определении Харпер. Я после него была сама не своя, и выстояла только благодаря подругам: Бриджит, Джулии и Эбигейл. Но я никогда не рассказывала им всего. Это было бы нарушением прав Харпер: ведь это она попросила, чтобы на обряде никто не присутствовал.

В ведьмовских семьях этот обряд – большой праздник. Представьте себе христианскую конфирмацию, иудейский бар-мицва, шестнадцатилетие и студенческий бал вместе взятые. Родные ведьмы и неодаренные члены ковена съезжаются со всех концов страны, чтобы одарить ее своей любовью и благословениями.

Мое собственное Определение стало одним из самых счастливых дней моей жизни. Его провели через несколько недель после моего тринадцатого дня рождения на поле, принадлежавшем моей бабушке, неподалеку от их с дедушкой дома. Там был ручей и заросли орешника: хорошее место для магии.

Бабушка развесила по деревьям фонари и расставила на длинном столе мои любимые блюда: пирог со сладким картофелем, макароны с сыром, шарлотка. Для взрослых было шампанское, а для нас, детей, вино из одуванчиков. Мы танцевали и бесились, а на восходе луны бабушка провела мое Определение.

Я помню свои ощущения, когда она завершила заклинания – и я вдруг увидела. Мы все увидели. Моя магия ярко засияла во мне. На несколько мгновений ты превращаешься в человека-светлячка. Магия освещает тебя изнутри и искрами сыплется с тебя, словно пыльца феи. Это быстро гаснет, но ты уже никогда не забудешь, что в тебе заключено.

Бабушка всегда повторяла мне, что ведьма должна проявлять этот свет во всем, что делает.

Когда Харпер была маленькая, я мечтала об ее Определении. То поле по-прежнему принадлежит нашей семье: я хожу туда собирать ингредиенты. Я не рассчитывала, что мама приедет из Флориды: я помнила, как на моем празднике она сидела одна и отказывалась принимать поздравления. Мне потом рассказывали, что она напилась и вела себя гадко. Но мои тетки, дядья и двоюродные братья и сестры ни за что этот день не пропустят. Как и те члены бабушкиного ковена, которые еще живы. Плюс мой собственный ковен: Бриджит, Джулия и Эбигейл со своими детьми и партнерами. Харпер тоже постоянно об этом говорила: «Когда я Определюсь», – твердила она. А я хохотала и говорила, что она родилась уже определившейся.

Но чем меньше оставалось до Определения, тем реже она об этом говорила. Поначалу я не могла этого понять. Я думала, уж не видела ли она то, что тогда происходило… может, это ее испугало, и она стала страшиться той силы, которую обретет. Я пыталась с ней об этом поговорить, вытянуть из нее, видела ли она что-то или, может, заподозрила, но она только сильнее замыкалась.

Когда я начала планировать праздник, она умоляла меня ничего не устраивать. «Я не хочу, чтобы кто-то там был». Я не могла ее понять, была уверена, что она передумает. Но ее день рождения приближался, а она была все так же тверда.

Я даже не заподозрила истинной причины ее нежелания праздновать Определение.

С тех пор прошло уже почти пять лет. Теплый сентябрьский вечер, через два месяца после того, как Харпер исполнилось тринадцать. Я уступила ее желанию: никакого праздника. Никаких свидетелей. Но я собрала пикник из ее любимых блюд. Я была уверена, что это просто нервы, вполне объяснимое волнение любого ребенка, достигшего первой важной вехи своей жизни. Когда все закончится, она будет в восторге. Но мы ни крошки не съели из того, что я приготовила.