Санный след - страница 3

…Петр Уманцев стоял, склонив голову, переводя взгляд с одной женщины на другую, покорно ожидая ответа. И хотя вся сцена – от его появления до этого просящего немого взгляда – длилась минуты три, его, кумира, уже узнали в публике, потоком струящейся по ступеням театра, вокруг экипажа Орешиных стали останавливаться зеваки. Княгиня Орешина раньше дочери поняла, что еще несколько минут, и они окажутся в плотном кольце театралов-поклонников. Улыбнулась и сказала доброжелательно:

– Что ж, господин Уманцев, будем рады принять вас и познакомиться ближе. В четверг у нас небольшое семейное чаепитие – приходите к пяти часам.

Да, было это сказано просто, но приподнятая бровь и чуть подчеркнутое удивление в голосе как бы слегка отстраняли молодого человека. Молодой человек понял это, быстро поклонился и взбежал по ступеням ко входу в театр. Ушел вовремя: кольцо поклонников уже почти сомкнулось.

Коляска на хороших шинах и тугих рессорах катила мягко, упруго. Кутаясь в вязаную пуховую шаль, Леночка сидела прямо, щеки ее горели, в глазах плыли радужные круги. Она не могла прийти в себя – обрывки мыслей, без начала и конца, захлестывали радостью душу и сердце. И все же в какой-то момент Леночка незаметно бросила взгляд на мать: что она? Как смотрит? Что думает? И еще было в этом взгляде удивление. Как это у матушки получилось: в такой короткой фразе так много смысла? Она ли это, всегда такая простая: что в мыслях, то и на словах! И вдруг – такая многозначительная интонация… Впервые Леночка осознала: «Бог мой, как же они похожи с тетей Ксенией! А мне всегда казалось, что они такие разные…»

Ксения была на восемь лет моложе сестры – княгини Орешиной. Когда родилась Леночка, Ксении только исполнилось шестнадцать. Малышка воспринимала свою юную тетушку как подружку. Так и повелось с того времени: не «тетя Ксения», а «Ксаночка». А уж независимый нрав, редкая проницательность и тонкая ирония тетушки приводили девушку в восторг, история жизни – восхищала. В общем, Ксаночка была кумиром восемнадцатилетней княжны.

Но в те минуты, когда коляска катила по освещенным фонарями улицам от театра к особняку Орешиных, Леночка лишь какое-то мгновение подумала о матери, о тетке. Он, Петр Уманцев, смотрел на нее, говорил для нее, сам подошел, назвал по имени!.. Он будет у них послезавтра, всего через два дня! Вчера еще она об этом и мечтать не смела, а сегодня это случилось – наяву!

Мария Аполлинарьевна наказала кучеру сделать небольшой крюк – проехать мимо дома сестры. Прохор сбегал и передал той просьбу прибыть незамедлительно к Орешиным. Потому всего через полчаса – полчаса, в которые Леночка с матерью обменялись лишь короткими «да», «нет», «хорошо», «конечно», – приехала Ксения. Держа дочь за руку, княгиня пересказала сестре сцену у театра.

– Однако! – воскликнула тетушка весело и лукаво. – Моя племянница добилась своего!

– Ксана! – Леночка даже руками всплеснула. – Зачем ты? Я ведь ничего не делала!

– Так-так! – Мария Аполлинарьевна опустилась на диван и усадила дочь и сестру рядом, по обе от себя стороны. – Значит, для вас это не неожиданность? Рассказывайте!

Рассказывать особенно было нечего. О том, что Леночка влюблена в артиста Уманцева, Ксения догадалась еще зимой, в самый разгар театрального сезона. Но разве можно было упрекнуть девушку за это? Актер – красивый, пылкий, талантливый. Да с него все городские барышни глаз не сводят! А Леночка, хоть и восторженно, но совершенно в тайне от всех лелеяла свое чувство. Им и встретиться-то негде было. И не потому что она княжна, а он – актер. Его-то, Уманцева, как раз охотно приглашали на званые вечера, балы, торжества. Просто Леночка из-за длившегося до недавнего времени траура по отцу в таких местах не бывала. Но вот же: ничто не помешало Уманцеву именно ее заметить! Не побоялся он прямо подойти к Орешиным, напроситься в гости!