…Праздник, отчаянные попытки найти в толпе знакомое лицо… Цыган, его наглая ухмылка и мерзкие руки, рвущие её платье… Берег, Скилур, объятия, ласки и поцелуи, уносящие вдаль к звёздам… Значит, ЭТО всё-таки случилось!…
…Гелия испуганно прижала ладони внизу живота, силясь уловить новые ощущения. Почему она ничего не помнит???… Вино оказалось слишком крепким… Она слышала, что сарматы пьют его неразбавленным… Но даже не догадывалась, как быстро пьянящий терпкий напиток выворачивает наружу душу и тайные желания, срывая оковы и снимая все запреты!
– Пробудилась? – голос вывел её из раздумий, и Гелия увидела женщину в простом платье и платке поверх гладко убранных назад русых с проседью волос, вышедшую из-за полога, очевидно, разделявшего шатёр на две половины.
– Разве гоже молоденькой девушке так напиваться??? – проворчала женщина, но увидев её несчастное лицо, смягчилась. – Что, тяжко? На вот, испей – враз полегчает!
– Я не напивалась… Случайно вышло… , – виновато пробормотала Гелия, с благодарностью принимая ковш и припадая к нему губами.
В рот полилась солоноватая жидкость, крепко пахнущая чесноком и укропом, и в голове немного прояснилось.
– Где я? – вымолвила девушка, с облегчением откидываясь обратно на пахнущие сеном подушки.
– Известно где – в посёлке сарматском! – усмехнулась женщина, усаживаясь с ней рядом. – Ты, милая, разве не сюда вчера шла?
Глаза Гелии расширились, и она испуганно сжалась под одеялом.
– Да ты не шугайся! – женщина заботливо склонилась над ней и поправила подушку. – Укрыли мы тебя в шатре своём, никто, окромя нас, про тебя и не знает… Лежи, отдыхай покамест…
– Вы… кто? – подняла брови девушка.
Из-за полога выглянуло весёлое юношеское лицо, покрытое веснушками. Глаза на лице горели любопытством.
– Поди прочь, Никитка! Не звали тебя! – прикрикнула на парня женщина и вновь повернулась к Гелии, отвечая на её вопрос. – Люди… Везде люди, милая…
***
…Ближе к вечеру она почувствовала себя значительно лучше и даже смогла перекусить похлёбкой, которую заботливо принесла Матрёна. Нил и Матрёна… Их историю Скилур ей рассказывал, и она заочно искренне радовалась их наконец обретённому запоздавшему счастью…
Знаком по рассказам ей был и Никита. Парнишка разглядывал её с любопытством и неприкрытым восхищением, а потом, улучив момент, передал от Скилура привет и просьбу непременно дождаться его из морского похода. То, что сармат не мог остаться на берегу и привлечь к себе лишнее внимание, было очевидно, но… немного её печалило – слишком пугала неизвестность, слишком не хотелось оставаться наедине со своими мыслями!…
Она старалась не думать о том, что тётка, вероятно, сходит с ума от беспокойства, гадая, куда же она пропала, и о том, что отец вот-вот объявит поиски…
В конце концов Гелия решила не изводить себя попусту мрачными мыслями и немного отвлечься. Поднявшись на ноги, она двинулась к выходу из шатра и осторожно выглянула, на мгновение зажмурившись от сиявшего снаружи яркого солнца. Нил с Матрёной, прихватив Никиту, отправились куда-то по делам, и девушка, пользуясь случаем, решила проведать свою кобылу, так и оставшуюся вчера у общей коновязи. Никита, правда, сказал, что всех лошадей напоили водой и обиходили, но ей всё равно было неспокойно…
Она вышла и, оглядевшись, отправилась на поиски, нисколько не опасаясь привлечь чьё-то внимание – взамен разорванного Матрёна выдала ей простое льняное платье и тонкую шерстяную накидку с капюшоном, расшитую на сарматский манер, и теперь Гелия ничем не отличалась с виду от местных девиц. Ну, почти ничем…
