А спустя десять месяцев после того разговора, когда жена ему сообщила, что все не так, как он себе представлял - так вот, спустя десять месяцев после этого разговора и спустя полгода после получения документов о разводе Александр Оболенский наконец изменил жене. И как изменил…
Тридцать пять лет ему уже стукнуло. Пятнадцать лет женат был. И не представлял, что близость с женщиной бывает такой. Обжигающей, сладострастной, сбивающей дыхание. И что женщина может быть такой.
Красивой. Жаркой. Готовой. Желающей близости. Он не мог описать одним словом – какой. Когда она ластится и тянется к твоим рукам. Когда сама целует. Когда дрожит и стонет от твоих прикосновений. Когда хочет тебя и не стесняется показать. Да какое там стесняется…
Когда она сама насаживалась на его пальцы, а он заворожённо смотрел. Как это все происходит. И поверить не мог, что так бывает в жизни. Что сама… и так кайфует… только от рук… а если…
Этих «а если…» потом за два набралось столько, что… Саше казалось, что он за все пятнадцать лет семейной жизни не получал столько наслаждения, сколько за эти два дня. Да что там говорить… Александру Оболенскому впервые в жизни сделали минет. И это было такое запредельное наслаждение – смотреть на нее, на коленях, ее губы, собственная плоть, и ты просто стоишь и смотришь. Как это все происходит. И откуда-то дурацкая мысль – так не бывает. Не бывает такого наслаждения. А оно все накатывает и накатывает на тебя, опровергая твои трусливые мысли. И мало ее рта, мало ее коленопреклонения, и хочется взять быстро, сильно и слышать хриплые стоны, и чтобы ногти ее впивались тебе в плечи, спину и ягодицы. И кончить вместе.
Такое, оказывается, тоже бывает.
И чего только не бывает. Бывает девушка сверху – и тут просто глаза можно сломать - пока пялишься на такую красоту. И бывает сзади, оказывается – и можно волосы на кулак намотать безо всяких возражений с ее стороны. И у камина ее разложить на диванчике и вылизать всю – так тоже бывает.
В общем, за эти два дня Сашка Оболенский узнал о сексе столько, сколько не знал за всю свою жизнь.
И не только секс был умопомрачительный. Уютная она. Уютная, чтобы просто сидеть вместе и молчать. Что было совершенно странно для людей, которые познакомились вот совсем недавно. И большую часть времени провели, занимаясь сексом. Но вот поди ж ты…
Как все испортилось – Саша так и не смог понять. Началось все, кажется, с того момента, когда они подошли к ее машине. Хорошая у нее машина, недешёвая. Нет, у Сашки была лучше, но он ее оставил Ире. А теперь он оказался в положении пассажира, и это почему-то кольнуло. А потом звонок Генки и что-то в ее тоне… кольнуло еще раз – а что за отношения у Сани с Брауном? Дальше – больше. Водит она хорошо, но слишком агрессивно. Для женщины - слишком агрессивно. Но сказать так и не решился ничего, чувствуя пятой точкой, что нарвётся на отповедь. И это только добавляло мрачности. Слишком красивая. Слишком уверенная в себе. Слишком… В Александре Егоровой было всего слишком. Слишком для тридцатипятилетнего разведенного мужика. На хрен ему такие приключения.
***
Он потом и в самом деле не мог себе объяснить, какое помрачнение рассудка на него напало. Реально кровоснабжение головы нарушилось от двухдневного секс-марафона. Но именно этот марафон не давал покоя. Как же хотелось повторить. Десять месяцев на сухом пайке вдруг резко дали о себе знать. И теперь Сашке хотелось секса. Но не любого. А вот с этой девушкой с пепельными волосами, голубыми глазами, обалденной фигурой и фантастической реакцией на ласку.
