– Разница существенная. Тушка фазана много вкуснее и нежнее, нежели курица, – ответил Саша.
Через сорок минут, Саша уже накрыл на стол, порезав огурцы и помидоры, почистил зелень, зная, как это всё дорого стоит. Вскоре, он выложил на блюдо дичь с овощами.
– Здорово! Как вкусно пахнет! Может тебя к маме в ресторан, шеф поваром устроить? – воскликнула Сашенька, с восторгом глядя на стол.
– Не говори ерунды! Я не повар, ты попросила – я приготовил, мойте руки и за стол! – хмуря красивые брови, ответил Саша.
Олег вообще обалдело смотрел и на Сашу, который довольно вольно обращался с хозяйкой, называя её на ты, словно они были друзьями и на стол. Сам он никогда бы так не приготовил. Молодые люди с аппетитом поели, они и правда проголодались, да и давно было время обеда.
– Спасибо. Очень вкусно, я так вкусно давно не ела, – сказала Сашенька, вытирая пальчики и губы белоснежной салфеткой.
– Конечно, так я ей и поверил… – подумал Саша, недоверчиво взглянув на Сашеньку.
– Откуда навыки кулинарии? – тихо спросил Олег, склонившись к Саше.
– Да в армии… стыдно сказать, местных кур воровали и с ребятами в поле готовили, в котелке, на костре. Были же вечно голодные! А один раз, наш прапорщик молочного поросёнка притащил, а чтобы не визжал, зажал тому мордочку рукой, но визг всё равно был слышен по всей округе. Тогда командир, узнав, всем нам дал наряды вне очереди, рады были, что нас не посадили, – с каким-то озорством, рассказывал Саша.
– Представляю, каким вкусным получился поросёнок, зажаренный на костре, – засмеявшись, сказала Сашенька.
– Поросёнка мы испекли на вертеле и правда, было очень вкусно. Нежное мясо, откуда-то и специи с солью достали, вином, помню, его обливали и горчичным маслом, – сказал Саша, не поднимая головы.
Зачем он это рассказал, парень и сам не знал, хотя ему и было стыдно, ведь всё же и кур, и поросёнка они воровали у местных жителей. Правда, сам он никогда не воровал, только готовить помогал, но ведь всё же ел ворованное.
– Романтика прямо, на поле, на костре… мы в лагере тоже костры жгли, правда, ничего на них не готовили. Детство, юность, отрочество… как у Горького прямо, – с тоской высказалась Сашенька.
– Да… до девяностых было весело, словно всё было в другой жизни. Потом пошли очень резкие перемены, страшно стало, – вдруг сказал Олег.
Сашенька и Саша посмотрели на парня.
– Почему страшно? – полюбопытствовала Сашенька.
– Я из деревни бежал… в смысле, приехал. Правда, всего два года назад, но то, что там творили бандюки, не забуду! Всё было… И убивали, и насиловали девчонок, и грабили, совершенно безнаказанно. Дед у нас жил, когда-то вернулся с войны с орденами и медалями, живой с войны вернулся. Так его из-за этих орденов и зарезали, вместе с бабушкой, женой его, значит. Жуткое зрелище было, кровища везде… это нелюди, иначе их не назовёшь, – нахмурившись, рассказывал Олег.
– Ужас какой! Неужели есть такие звери? – со страхом воскликнула Сашенька.
– Есть! И их без суда убивать надо! Я вот закончу школу милиции и в органы служить пойду. Не для меня это, в охране служить, гадов в открытую бить буду! – ответил Олег, сжав кулак.
– Прошу тебя, не будем сейчас об этом говорить, жутко становится. Саша? Ты тоже хотел в институт поступать, в какой? – спросила Сашенька.
Сашу словно поймали врасплох, он с удивлением взглянул на девушку.
– В финансовый, на экономический, а что? – спросил Саша, взглянув и на Олега.
