Я оперся левой рукой на пол и переполз к стене. Прислонился к ней спиной. – Поймайте этого засранца!
– Номена?
– Да, его!
– Что? Но зачем?!
– Он что-то знает. Его надо допросить, – я борюсь с одышкой. А еще, я борюсь с жаждой выпытать у еретика все, о чем он говорил. Я уверен, что это поможет мне спасти мою госпожу.
– Я… я сейчас позову стражу! Его найдут и допросят. Я поговорю с другими кондукторами, с нормальными, чтобы узнать, куда он мог пойти…
– Да, давай… Я скоро присоединюсь к поискам.
– Нет! Ни в коем случае!
– Иди! Найдите его!
– Да, господин!
В глубине души я чувствую, что они не найдут его. Номен, его безумие, его жажда… я перестал их чувствовать. Будто его и нет уже тут. Будто он покинул замок многие дни назад. Спрятался? Скрылся? Или я брежу?
Пусть ищут. Пусть перевернуть вверх дном все ближайшие города! Пусть найдут его! Он знает, где госпожа…
За столом переговоров
Я не могу позволить себе отдыхать. Не могу позволить отдыхать другим, пока ее тут нет. Госпожа сейчас так далеко от дома…
Я чеканю шаг своими новыми ногами, перешагивая с ковра на ковер своими тяжелыми высокими ботинками. Я чувствую ноги. Чувствую обувь. Чувствую ворс на коврах и твердый камень под ними. Чувствую, как тесно и неудобно этому камню лежать в такой странной и неестественной для природы позе. Я будто пропускаю это все через свои стопы.
Так, наверное, чувствуют мир и автоматоны…
Прочные армейские штаны, затертые и заношенные, и отжелтевшая рубаха с длинным рукавом. Это единственное приличное, что нашлось в моем гардеробе. Куртка изодрана, а то, что было на мне в день похищения принцессы все в крови и рвоте. Ничего. Мне только нужно поставить на место этих ничтожеств из совета, и я отправлюсь за новыми вещами.
Пустой правый рукав развевается при ходьбе, но нет ни сил, ни желания его подматывать. Пусть. Это символ моей готовности. Я многого лишился и многого готов лишиться ради моей госпожи. Пусть я и не говорил ей, но та стрела… тот арбалетный болт… он предназначался ей. Я лишь встал на его пути. Для меня это было важнее всего, что происходило в те года.
Девчонка-парикмахер внезапно вышла из двери кухни и моментально отвернулась, увидев меня. Испугано. Будто мертвеца увидела. Оно и правильно. Все, кто встречался сейчас на пути, были готовы прятаться по углам, лишь бы не участвовать в сегодняшнем совете. Лишь бы быть от него подальше.
Единственные, кто хоть как-то не боятся меня – машины, что прибирают замок, чинят местные коммуникации. Они смотрят своими стеклянными черными глазами, гоняют линзы внутри, чтобы сфокусироваться, и недоуменно щелкают. Будто пытаются узнать, кто я, и какую работу тут выполняю. Жаль, но я их не понимаю.
Вот они, двери зала собраний.
Достаю из кармана складной меч, и он тут же расправляется, превращаясь в изящное оружие убийства.
Скрип, и я делаю взмах в рывке.
Сталь проходится по лежащим на столе рукам Астора и две кисти падают на пол. Так легко и непринужденно, будто меч сейчас отрезал кусок хлеба.
Это за то, что ты посмел сюда прийти, ничтожество!
– Господи! – взвыл мужчина, и попытался остановить кровь из отрезанных конечностей. Упал на пол, хотел схватиться одной рукой за другую, но это все бесполезно. Нечем хвататься. Две культи уткнулись в грудь, окрашивая все в красный.
Кого-то в зале моментально вырвало на пол. Но никто так и не посмел перебить истошный вопль предателя.
