Save Man - страница 18

– Извини. Я…

– Да ты не ссы, живая она! От поди-ка, как переживает! Жива, в больничке уже, небось, лежит.

– Жива? Как? – Данила еще больше запутался. Кто-то бросился под поезд, выжил, значит.

– Жива, еще как. Они же, полоумные, все такие! Жест красивый напоследок сделать хотят! А по уму не знают, как сделать. Сиганула в центре платформы, да поезда не дождалась. Машинист прям перед ней состав остановил. Она только башкой о водосток шандарахнулась. Ну, её на носилки и в больничку!

– В какую?

– А мне почем знать? В местную, небось, – Валера от напора молодого соседа аж протрезвел слегка.

– На какой станции это было? – уже спокойнее спросил Данила.

– Да на нашей ветке, я как бы узнал еще? Витёк, сменщик мой, рассказал… На «Филевском парке», кажется.

Тут очнулся провалившийся было в себя Серега.

– Наливай, Валера… Мы так ни к чему не придем…

– Не, ну ты понял, даже малой тебе скажет, ты не прав…

Данила понял, что больше информации от пьяного соседа ему не выведать, и под громкие споры алкашей поспешил забежать в подъезд.

Как же так? Почему сегодня? Я же только в пятницу отработал? Почему ничего не почувствовал? Господи, сколько же вопросов… Данила зашел в квартиру и, не разуваясь, прошел в комнату. Закрылся, сел на кровать. «Думай! – приказал он себе. ‒ Ты ничего не чувствовал сегодня. Так? И, значит, ничего не должно было произойти. Так? А значит, Валера врёт. Всё просто. Просто напился до чертей и сказки сочиняет. Точно!» Но это оправдание Данилу не успокоило. Для посиделок с собутыльниками пьяному соседу вполне хватило бы и пятничных баек. Зачем ему на ровном месте придумывать несуществующую историю? Что-то тут не вязалось. А если Валера и впрямь слышал о новом суициде, пусть даже неудавшемся? Тогда почему чутьё Данилы ничего ему не подсказало? Может, всё наконец-то прошло? Парень тряхнул головой, уверенный, что о таком счастье лучше даже не заикаться.

Единственным выходом из этой ситуации было поехать на то самое место и попытаться его прощупать, как он обычно делал это на охоте. Зацепки есть ‒ есть место, есть конкретная станция. И если это произошло не позже трех часов назад, у Данилы вполне есть шанс что-нибудь почувствовать.

Мешкать было нельзя. Парень пулей выбежал из подъезда. Соседа со товарищами уже и след простыл. Видать, прогнали с лавочки местные бабки. Ничего, без него обойдусь. До метро минут пять, если бегом, а там всего две станции. Может, и повезёт.

Очнувшись, Светлана обнаружила себя в просторной одноместной палате больницы. На ней был больничный халат, а голова была туго перевязана бинтами. Мысли сильно путались, но сознание уже полностью восстановилось. Девушка попыталась приподняться, но острая боль в затылке разубедила её совершать какие-либо телодвижения. Света огляделась. В палате кроме неё не было никого. За дверью палаты кипела больничная жизнь, доносились чьи-то разговоры, то и дело мимо проносились люди, громыхали тележки. По роду деятельности Свете часто приходилось бывать в больницах, и потому она живо представляла, что происходило за дверью. Больничная жизнь в данный момент её мало волновала, куда интереснее было попытаться восстановить в памяти события последних часов. Но, как девушка ни старалась, вспомнить толком ничего не удалось. Последним воспоминанием, которое ей удалось выудить из головы, был разговор с профессором. Тот никак не хотел соглашаться реализовать её план. Так, про план она тоже вспомнила, уже хорошо. Связав воедино скудные данные, девушка пришла к определенным выводам. Во-первых, план не сработал, иначе она не лежала бы сейчас в палате. Во-вторых, налицо диагноз – ретроградная амнезия вследствие закрытой черепно-мозговой травмы. Забавно ставить самой себе подобные диагнозы, подумала Света. Почему именно закрытой? Потому что лежит она в обычной палате с простой повязкой на голове, которая болит так сильно, что в глазах начинает темнеть при каждой новой попытке пошевелиться. Света перевела взгляд на прикроватную тумбу. На ней лежал её телефон и какая-то бумажка. С трудом девушке удалось до нее дотянуться. Это была записка. Почерк она узнала сразу же, записку оставил Вадим Юрьевич. Превозмогая тошноту, Свете удалось прочесть несколько наспех написанных строк.