– В общем, требуется Далила, – сухо сказал президент. – Возможно, вы сумеете подобрать кого-нибудь для него.
Глаза секретаря обежали кабинет, и в какой-то момент его взгляд остановился на фотографии Люсиль.
– Ну, вот вам и кандидатура.
– Как вы смеете, сэр! Вы – негодяй! У Вас нет ни капли совести!
– Мы знаем друг друга достаточно долго, так что оставьте эмоции, генерал.
Он всегда называл его генералом в таких случаях. Это напоминало президенту о многих мелких инцидентах, происходивших в период войны, когда им довелось работать вместе. Возможно, в этом и крылась основная причина».
– Вы просто наглец!
– Здесь затронуты мои интересы. У меня тоже есть враги. Вам очень хорошо известно, в какой кошмар превратилась бы моя жизнь, если бы меня не защищала тайная полиция. Я только помню, с кем и для кого делались эти вещи. Возможно, я слишком поспешно принимаю решения, но всему есть предел, даже в отношениях между… Мигуэль хотел сказать «друзьями», но в последний момент заменил его словом «сообщниками».
– Мне безразлично, как вы это называете. Что вы конкретно можете предложить?
– Филистимляне, – ответил Мигуэль, – прикончили Самсона, но прежде Далила была вынуждена остричь ему волосы.
– Вы хотите сказать, что ей следует умолять его об отказе от борьбы?
– Нет, я думаю, что это было бы бесполезно, но если бы он был скомпрометирован…
– Но на это не согласилась бы уже она. Думаю, с этим у нее возникли бы трудности. Если только она будет знать причину.
– Считаю, что нет необходимости, посвятить ее во все детали. В конце концов можно найти другой объект и познакомить его с ним. Это вызвало бы у нее удивление.
– Нет, вы действительно законченный негодяй», – тихо произнес президент.
Мигуэль улыбнулся так, словно получил комплимент.
– Это дело настолько серьезно, что обычные нормы приличия и чести просто отбрасываются. Особые случаи требуют особых мер, – сказал он.
– Но она бы никогда не простила меня.
– Только вам дано право прощать и миловать. Ваше милосердие побудило бы вас простить человека, не совершившего преступление? Вам нужно только сыграть роль ревнивого мужа и позднее признать свою ошибку.
– А как же он?
– Представьте себе, в каком положении оказывается великий народный лидер. Патриот, демократ… словом, почти святой. И вдруг его обнаруживают в объятиях жены тирана! Такой позор вызовет негодование многих людей. Более того, представьте себе, как он будет умолять о пощаде, валяться в ногах президента – чудесное зрелище! Это унизительно не только для политика, но и вообще для любого человека. Подобное осмеяние попросту уничтожит его.
– Вполне возможно, – задумчиво произнес Молара. Эта перспектива вызывала у него удовольствие.
– Так и должно быть. Это единственный шанс, который я вижу. И это ничего вам не будет стоить. Скорее наоборот: каждая женщина втайне польщена ревностью мужчины, которого она любит, даже если он – ее муж.
– Откуда Вам все это известно? – спросил Молара, глядя на уродливую тощую фигуру и блестящие волосы своего соратника.
– Я знаю это наверняка, – ответил Мигуэль с самодовольной ухмылкой. При этом страсти, написанные на лице его были настолько омерзительны, что президент чувствовал отвращение к нему.
– Мистер секретарь Мигуэль, – сухо произнес он с видом человека, который уже принял решение, – я прошу вас больше не говорить об этом деле. Ваше предложение свидетельствует скорее об уме, а не о благородстве души.
